Квиррелл сменил тактику. Я оказался в воздухе на километровой высоте, стремительно несущимся навстречу острым камням из вулканического стекла. Я едва удержался, чтобы не заржать. Нашёл, кого пугать полётом! Но свою вторую натуру мы тебе тоже открывать не будем, «гроза кудряшек». Просто уменьшим силу притяжения до одной десятой и раскроем руки с мантией, ловя восходящий поток от нагретой тёмной поверхности.

— Знаешь, какую смерть считают одной из самых ужасных, Поттер? — донёсся до меня голос Квиррелла. — Я тебе покажу. Нет-нет, не благодари.

Я упал в воду, и свинцовая обувь немедленно потянула ко дну. Воздуха стало сильно не хватать… И я спокойно вдохнул полные лёгкие воды.

А вы знаете, что млекопитающие могут дышать водой? Не водой из водоёмов, конечно — нужно до предела насытить её растворённым кислородом, а ещё лучше — заменить воду подходящими перфторуглеводородами. Над людьми, впрочем, так не издевались, а вот на собаках испытывали, и они вполне себе выживали. Очень перспективно для будущих полётов под перегрузками.

Вы, наверное, спросите, почему я так вольготно меняю реальность в «аду чужой головы»? Очень просто: мы не в чужой голове. Попади я к легилименту в голову, и мне действительно можно было бы устроить настоящий пыточный ад. Вот только чужое сознание ограничено собственными представлениями о реальности. Оно не может изобразить то, чего не знает.

Квиррелл не знает о моих совиных глазах, не ведает о магическом зрении и не представляет, как работает «прямая сплетаемая магия». Здесь, в Хогвартсе, я встречал только один тип иллюзорных окружений, которые хорошо представляют, что такое прямое плетение заклинаний и как выглядит магия в «драконьем зрении»: симулякры.

Думаю, мы с Квирреллом — в одном из них. Думаю также, что у нас с ним здесь — равные права.

Наша компания попала сюда, скорее всего, в тот момент, когда я запустил «музыкальную арфу». Оберег Видящей заметил вмешательство, но пропустил его — следовательно, всё идёт согласно рисунку выбранного Луной пути. Так нужно.

Реальность опять сменилась. Вода исчезла, я вернулся в зал с зеркалом. А вот с лицом профессора творилось что-то неладное: оно стремительно зарастало шерстью. Мышцы бугрились, угрожая разорвать дорогую мантию, а Квиррелл превращался в…

— Я заражу тебя ликантропией, ЩЕНОК! — утробно прорычал завершающий превращение оборотень.

Дохнув гнилым зловонием из оскаленной пасти, на меня прыгнул огромный чёрный волк. Я равнодушно протянул ему руку: кушай, Тузик. Зубки потом почистить не забудь.