Анимаги имеют абсолютный иммунитет к ликантропии. Причина банальна: вторая природа уже занята, причём более надёжной и лучше соответствующей данному волшебнику формой. Да вы сами сравните: быстрое и безболезненное превращение из человека в сову — или вот это уродство, с хрустом, чавканьем и выворачиванием суставов, медленно и очень печально. У какого варианта больше шансов занять вакантное место в ауре?

Между тем «Тузик» впился зубами мне в руку, с некоторым трудом оторвал от неё кусок мяса и немедленно его проглотил. Конец тебе, котёнок.

Кремнийорганика — не лучший вариант, но быстрее ничего в голову не пришло. Это когда атомы углерода в обычной органике заменяют на атомы кремния, имеющего схожее строение внешних электронных оболочек. Наверное, должно получиться что-то твёрдое, как камень, и нейтральное к обычной жизни? Не факт. Вот, скажем, метан — простейшее органическое вещество — полностью безвреден для человека, если спички из карманов не доставать. А его кремниевый аналог моносилан — смертельно ядовит.

«Тузик» катался по каменному полу с оглушительным воем, пытаясь переварить или выхаркать халявный бифштекс с кровью, но шансов у него не было никаких. Не думаю, что я настолько удачно угадал с химией — скорее, здесь работает общее направление идей.

А чем это я вообще здесь с Квирреллом занимаюсь? Что за странная, асимметричная дуэль тут происходит?

Есть у меня твёрдая уверенность, что изготовление симулякров Волдеморту не по зубам — этот маньяк только убивать, мучать и поганить хорошо умеет, но ни капли — созидать. Поместить в прекрасную вещь свой вонючий кусок души он в состоянии, а вот зачаровать артефакт — других нагнёт, прикрывшись «не царским делом». Вандалы созидать не умеют.

Стало быть, симулякр они с Квирреллом взяли готовый. Здесь, в Хогвартсе. И очень похоже, что одна из его функций — состязательная. Именно то, что сейчас и происходит между нами.

По каким критериям начисляются очки — меня не просветили. Но мнится мне, что за нестандартные ответы на бросаемые мне вызовы этих очков начисляется больше. И ещё есть переходящее в уверенность чувство, что убивать мне нельзя. Я достаточно одарён, чтобы не отвечать агрессией на агрессию. Моим друзьям и близким ничего не грозит; мне, если буду проявлять смекалку — тоже. Зачем мне убивать соперника, если он убивает себя сам?

Почему сам? Потому что, исходя из видимого мной, каждый его удар, не достигший цели, ощутимо его ослабляет. И начался этот бой задолго до моего появления у зеркала — тогда и там, где наша команда решала задачки нестандартными путями.