– Ещё как боюсь! А ты разве нет?

– До ужаса, Игун, но там мои боги.

– Ты всё ещё веришь, что они живы? Думаешь, они защитят тебя от Скотницы?

– Я не знаю! – выпалил Ратибор. – Но столько уже о шамане было разговоров, что хоть один из них должен оказаться правдой! Я не знаю, что ждёт меня за мостом, я не знаю, что ждёт меня на севере. Я не знаю, что учинит мне Хуната, Кэрмедея, чёрная манипула. Опасность со всех сторон, но у спящего шамана есть хотя бы шанс на чудо.

Игун отвёл взгляд и пробормотал:

– Я не хочу… Не хочу столкнуться со Скотницей. В шаге от цели.

– Если пойдёшь на восток, я не обвиню тебя в предательстве. Ты прав, это не твоё прошлое, ты не обязан рисковать головой. Можешь отправляться к белоликим – я слова дурного не скажу.

Драконид кивнул, но протянуть руку товарищу оказалось непросто. Игун через силу предложил Ратибору рукопожатие, и спутники расстались, надеясь, что не навсегда.

– Я подожду тебя перед входом на мост, – сказал Игун.

– Догоню тебя, как только смогу.

Глава 37. Дом с птичьими ногами

Ратибор бежал вдоль речушки, не давая себе времени на отдых. Он не боялся привлечь внимание пчёл, водных ящеров или тех тварей, что рычат в отдалении. Турич с шумом нёсся на север, страшась только Кэрмедеи. До самого заката богиня не давала о себе знать, всю ночь Ратибор шёл, не получая от неё вестей. И лишь к утру, после короткой передышки, турич услышал в своей голове:

– Я вижу, куда ты идёшь. Там некому тебя спасти.

Мысль богини, чуждая и полная ненависти, обратилась в мурашки на спине. Слова Кэрмедеи придали туричу больше сил, чем короткий сон. Ратибор возобновил бег, он отважился спуститься ближе к воде, где цветы и кустарники не замедляют движения, но где меньше укрытия.

В середине дня турич чуть за это не поплатился: над головой грозно зазвенели сетчатые крылья. Ратибор рванул вправо и спрятался за цветами. Неспособная протиснуться меж стеблями пчела тянулась жалом к добыче. Улучив момент, турич схватился за жало и вырвал его, упершись плечом в полосатое брюшко. Как и крошечный сородич, с раскуроченным брюшком пчела не прожила и нескольких секунд, рухнула в воду и с брызгами скончалась.

Ратибор побежал дальше, оставив жало при себе. Стычка с пчелой не научила держаться дальше от реки. Главное было двигаться, и как можно быстрее. Невозможно было понять, далеко ли ещё до шамана, и как скоро явится Кэрмедея. Но пока Ратибор не слышал ни громыхания её повозки, ни разбегающихся от неё животных. Богиня обнаруживала себя лишь мысленными угрозами: