Последние недели Ратибор не видел снов, а если и видел, то это были кошмары с Джовитой. Но в этот раз сновидения пришли сразу, до реального яркие и осязаемые, не похожие на обычные грёзы турича.

Ратибор очутился на тропе, по обеим сторонам от которой простирались два леса. Это ни в коем случае не было одним лесом, разделённым тропой, – настолько много было различий. По правую руку тянулись непролазные дебри, кустарники заслоняли узкие промежутки меж деревьями, слышались шелесты и потрескивания сучьев. Не далее чем в двадцати саженях лес терялся в тумане, в то время как слева от тропы туман отсутствовал. Там росли клёны, дубы и ели, раскидистые и холёные. Пространства меж деревьями было вдоволь, и напоминало всё это не лес, а скорее сад. Как будто кто-то высадил дубы и клёны ровными рядами, разместил меж стволами круглые кусты и щедро заполнил прогалины грибами.

Была ночь, но света было в достатке. Это странное место освещали звёзды – целые мириады, усеявшие небосвод. И звёзды эти непрестанно падали, оставляя белые шлейфы. Августовские звездопады – ничто, по сравнению с местными, исчерчивающими всё небо. Огненные росчерки озаряли землю неровным, но ярким светом.

Ратибор долго глазел на удивительные небеса, пока ни заметил беседку, стоящую на вершине холма. Тропа вела прямо к ней, так что не оставалось иного выбора, как отправиться в путь. Турич зашагал вперёд и не сразу обратил внимания, что его копыта цокают о булыжник. Лесная тропа оказалась вымощена лучше, чем столичные улицы.

Спустя несколько минут Ратибор заметил, что практически не приблизился к холму. Тот оказался гораздо дальше, чем могло показаться, так что путь предстоял неблизкий. Но стоило об этом подумать, как турич очутился у самого подножия. Ратибор ощутил, что прошагал всё это немалое расстояние, но потратил на это считанные мгновения.

Не успел турич подивиться законам сновидения, как его вниманием завладел холм, представший во всех деталях. Его крутые склоны были сплошь усеяны подсолнухами. Первое время от желтизны резало глаза, но стоило Ратибору сощуриться, как яркость лепесток поубавилась.

Осознав, что способен влиять на сновидение, турич решил это испытать. Он пожелал, чтобы подсолнухи исчезли, но те лишь побелели, а шелест их листвы стал практически неслышен. Власть Ратибора была ограничена, но силой желания турич сумел превратить ведущую вверх тропу в лестницу.

Неспешно шагая по ступеням, Ратибор осознал, что не чувствует боли, усталости или голода. Крутая лестница не вызывала у шагающего одышки, от порывов ветра не становилось холодно.