— УБЕЙ СЕБЯ! — исходила воплем тварь, — УБЕЙ СЕБЯ И ЭТУ СУКУ!!! ЗАБЕРИ ЕЕ С СОБОЙ!!! ПРИКОНЧИ ВСЕХ, ВСЕХ В ЭТОМ СРАНОМ ВАГОНЕ!!!

Он и впрямь ощущал сильное желание броситься на проводницу, ухватить ее прямо за рыхлые щеки и бить головой об окно до тех пор, пока она не станет мягкой, как полежавшая на ярком солнце тыква.

Ему хотелось убивать. Рвать теплые, никчемные тела сонных пассажиров на куски. И одновременно с этим хотелось впиться пальцами себе в живот. Расцарапать тугую резиновую кожу и вырвать демона, поселившегося в нем, вместе с кишками.

Он остановился, раздираемый противоречивыми, но такими непреодолимыми желаниями. Этого мгновения было достаточно — проводница с тихим мышиным писком бросилась вперед и попыталась проскочить мимо него. Кирилл ухватил ее поперек тела и неловко, но сильно толкнул назад, в последний момент уменьшив силу толчка настолько, насколько это было возможно. Женщина ударилась спиной о стол и сползла на пол, нелепо расставив ноги так, что он увидел белые простые трусы.

— Н-не… надо… — запищала она.

Кирилл посмотрел на нее, словно увидел впервые. В мозгу его продолжал бушевать Легион.

— Как далеко до Ташлинска? — отчеканивая каждую букву, спросил он.

Проводница уставилась на него тупым взглядом.

— Как далеко до Ташлинска? — переспросил он, стараясь не повышать голос. (УБЕЙ ЭТУ МРАЗЬ!)

— Ну… я не… Час, да, точно, час, должно быть… Не нужно мне делать больно, пожалуйстааааа! — женщина завыла, засучила ногами, от чего ее форменная юбка подтянулась еще выше.

— Я вас не трону! (ПРИКОНЧИ ЕЕ!!! ВЫРВИ ЕЙ ГЛОТКУ! А ПОТОМ РАЗБЕЙ СЕБЕ ГОЛОВУ ОБ УГОЛ СТОЛА, ТЫ, ЖАЛКИЙ ПИДАР!)

— Не трону… — мысль о том, что он привезет в миллионный город… это, показалась ему чудовищной, — есть… будут еще остановки до Ташлинска? Полустанки, я не знаю, деревни какие?

— Тут… ничего нет… — в голосе проводницы продолжал звучать ужас, но она, похоже, справилась с истерикой и теперь говорила почти спокойно, — с год тому еще останавливались в… ну, как ее… в Строговке, но там никого не осталось.

— Никого? — переспросил Кирилл. Теперь спазмы сотрясали брюшину постоянно. Существо стремилось вырваться, но видимо… не могло этого сделать, пока он жив. «Правила» — так сказал демон. Всегда есть правила. От боли и напряжения он сжал кулаки так, что ногти впились в нежную плоть ладоней. Тварь беспрестанно вопила внутри, но теперь в ее голосе проскальзывали истеричные нотки. Некоторые слова он не понимал, они звучали знакомо, но смысл ускользал от него.

— Ну… может, пара старух осталась, я не знаю… Нет, похоже в-в-се уехали. — она говорила, захлебываясь, срываясь на икоту. — Мертвая… деревня.