— Мертвая… — повторил он. Слово прозвучало подобно музыке.

— И когда… когда проезжаем?

Проводница помедлила с ответом.

— Да вот уже должны проехать, — выпалила она. В глазах ее горел животный ужас. Кирилл опустил глаза и увидел, как вспучивается ткань на его животе. Боль… была настолько сильной, что перестала быть болью — он воспринимал ее скорее как живое, злобное существо, сеющее хаос в теле.

— Только мы не останавливаемся там! — взвизгнула проводница.

— Это не важно… — он знал, что нужно делать. Протиснувшись между раскидавшей ноги женщиной и нижней полкой (НУ ЖЕ, СКРУТИ ЕЙ ГОЛОВУ, ЭТОЙ КУРИЦЕ!!!), он подошел вплотную к окну, за которым была все та же тьма. Примерился… и ударил по нему кулаком, постаравшись вложить в этот удар всю ненависть, весь свой ужас. Рука отозвалась тупой вспышкой, боль мгновенно распространилась до локтя, но стекло выдержало.

— Что у вас тут есть, чтобы стекло разбить? — ему с трудом удавалось формулировать фразы.

Проводница посмотрела на него без всякого выражения на тестообразном лице и снова начала мелко трясти головой.

Кирилл присел на корточки так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами женщины.

— Послушайте… Я должен разбить стекло… — он говорил медленно, выделяя каждое слово. — …Если я не сделаю этого, то, боюсь, убью вас, просто оторву вам голову, вырву ноги… а потом и себя. Поэтому, — он выдавил из себя улыбку, и женщина запищала, до того страшной была эта улыбка, — мне нужно помочь. У вас… есть… что-то… — он скосил глаза в направлении ее взгляда и увидел кулек, стоящий прямо на столе. Как же он сразу не заметил его?..

— Ну вот… — он встал и ухватился за кулек, раскрыл его. Внутри была бутылка шампанского или быть может игристого вина, в полутьме сложно разобрать. Это было не важно. Бутылка была… тяжелой и могла подойти для того… для того, чтобы… ПРОБИТЬ ГНИЛУЮ ТЫКВУ ЭТОЙ МРАЗИМРАЗИМРАЗИМРАЗИМРАЗИ!

Он ухватился за горлышко с рычаньем. Страшная улыбка превратилась в оскал, и тварь внутри него возликовала. Занес бутылку над головой — картины, одна заманчивее другой, проносились перед его глазами, боль в животе внезапно стихла, и…

…швырнул в окно.

Стекло разлетелось, брызнуло мельчайшими осколками ему в лицо, но он едва заметил эту боль, будучи целиком поглощенный болью в животе, вспыхнувшей снова подобно пожару. Не прислушиваясь к жуткому вою в голове, Кирилл вскочил на стол и с короткого разбега прыгнул прямо в проем.

5

В полете, коротком, как вспышка, но показавшемся ему вечностью, он понял, что тварь победила. Он разобьется, обязательно разобьется, и существо будет свободно. Быть может, пустошь и остановит его ненадолго, но рано или поздно… Мысль прервалась, когда он ударился о землю, отскочил от нее как резиновый шарик, ударился снова и покатился вниз по насыпи. В ночной темноте перед его глазами сгустилась еще более плотная, беспроглядная тьма, и он понял, что умирает.