Короче говоря, Илья Григорьевич Лиманский был обыкновенным жуликом, и совершенно напрасно начальник посошанской милиции упорно его вспоминал.

Следующие сутки, именно сутки — и день и ночь, были сутками больших неприятностей. Нехорошо кончились они для Пухова и совсем плохо для его друга Матушкина.

Павел Илларионович был вызван на совещание в Паратов, а перед отъездом имел разговор с тем самым молодым сотрудником, которому поручил заняться городской баней.

— Полный порядок, — доложил, с готовностью глядя в лицо начальнику, сотрудник. — Продавцом в галантерейном ларьке работает Мещеряков Семен Карпович. Двадцать восемь лет, холост, живет с родителями. Не был. Не привлекался. И далее — все в ажуре.

— Образование?

— Оптико-механический институт. Ушел с пятого курса.

— Тема последней курсовой работы?

Сотрудник замялся.

— Не узнали. А надо бы. Тема теме рознь, — Павел Илларионович довольный откинулся в кресле. Есть — проходная, переписана у предыдущего выпуска. А есть — первый класс, юношеское дерзание, порыв в неизвестность. И что же имеет этот скромный работник торговли? Оклад у него — восемьдесят?

— Восемьдесят пять. Плюс прогрессивка.

— Еще пятнадцать. Итого сто. Минус подоходный и бездетность. Грубо говоря — все те же восемьдесят. И что он на них имеет?

— Садовый участок. Машина «Волга». Место в кооперативном гараже.

— Неплохо. Оказывается — восемьдесят рублей тоже деньги. Надо только уметь их тратить. А что, если проверить, как он торгует? Скажем, внезапный переучет. Вдруг у него под прилавком не только мыло «Кармен», а и электронные часы «Сейко»? Чем черт не шутит, может быть и что-нибудь похлеще, — например, серебро, подсвечник Людовик Пятнадцатый из Эрмита жа, а?

— Переучет сделали. Обнаружены два лишних скребка для пяток — семьдесят восемь копеек. Продавец объяснил: скребки вернули покупатели, как брак.

— Жаль. А со Степняком он общался?

— Утверждает — был едва знаком.

Сотрудник не договорил, отворилась дверь, стремнтельно вошел дежурный и положил на стол перед Павлом Илларионовичем желтый узкий бланк служебной телеграммы. «Вапшавела, — сразу же ухватил взглядом адрес отправителя Пухов. — Могила Зульфии Степняк результате последнего оползня прошедших дождей сползла реку просьба осмотреть могилу Зульфии Степяк невыполнима. Пирцхалава».

Вот тут-то едва и не застонал начальник милиции. Опять провал! Мельтешат, колют иголками мозг факты, догадки, предположения. Кто-то видел сберегательные книжки, зачем-то в город приехал изобретательный жулик, в ларьке у бани сидит и продает мочалки несостоявшийся специалист по оптике... Ниточки, ниточки, ниточки, концы которых никак не связать. Потому и разболелась у него голова, и принял он в купейном вагоне поезда половину горькой таблетки амидопирина с кофеином, а приняв, заснул, и тут же начала сниться ему какая-то ерунда. Будто подходит он, Пухов, к ларьку в городской бане и просит продать ему скребок, на что нахальный продавец говорит: «А покажите мне свои пятки!» И тогда начальник милиции тут же в вестибюле начинает раздеваться и снимать носки. Но под первыми носками оказываются вторые, под вторыми — третьи... Сон продолжался долго и был лишен всякого смысла. Но здоровая натура начальника милиции все-таки победила, сон наконец прекратился, наступил долгожданный отдых.