— Болит? Где? Погоди, я сейчас…да что ты стоишь, как истукан? Помог бы мне! Аптечка возле тебя.

Но Рой застыл, как памятник самому себе, по-прежнему светя фонариком в лицо незнакомца.

— Откуда… — только и повторил он.

— Да оттуда же! — воскликнула Надежда. До чего мужчины непонятливы! Где-то они семи пядей во лбу, а где-то на них просто нельзя положиться. Но в следующий миг спасенный мужчина проснулся, открыл глаза, взглянув на склонившихся над ним людей — и фонарик второй раз дрогнул в руке Роя.

— Ларсон…

Мутный взор того внезапно прояснился.

— В-вы кто?

С неожиданной энергией приподнялся на локте, подался вперед, для опоры цепляясь за руку Надежды, прищурился:

— Капитан?

Но Рой уже отступил, качая головой — мол, обознался, с кем не бывает! Шагнул в тень, светя оттуда Надежде, как та самая незнакомая звезда из полузабытой песни и предоставив женщине самой обрабатывать раны спасенного, менять повязку и уговаривать потерпеть. Потом ушел вовсе, сунув фонарик в руку маявшегося на пороге Сандора.

Надежда нашла его в столовой. Бригадир сидел в одиночестве, уронив руки на столешницу и глядя прямо перед собой остановившимся взором. Почему-то никто не решился нарушить его одиночество, хотя в проходную кухню набилось столько народа, что женщине пришлось локтями и коленями пробивать себе дорогу.

Она задержалась на пороге, не зная, стоит ли подходить. Потом все-таки решилась, приблизилась, стараясь ступать как можно осторожнее. Рой и ухом не повел, продолжая рассматривать стену напротив. Он даже не вздрогнул, когда Надежда остановилась за его спиной, положила ладони на плечи, слегка погладила, чувствуя, как напряжены, до дрожи и звона, его мышцы. Прикусила губу, не зная, что сказать.

Он заговорил сам.

— Я… думал, все кончилось. Совсем. А тут…

— Он… ты его узнал?

— А он меня. Мы…

— Молчи, — она слегка надавила на плечи. — Не надо. Наши… ты им говорил?

— Нет. Я… не хотел.

— Понимаю. Тяжело?

Он только кивнул.