— Да если б дело было только в этом! — женщина выразительно закатила глаза. — Комфорт и отдых — это благодать! Ценнее благ цивилизации на свете нет ничего, не стоит и искать! Ах, как же я страдаю! Как мне плохо!

Она закрыла лицо свободной рукой и покачнулась с явным намерением упасть на пол. Ее спутник, который сам нетвердо стоял на ногах, затрепетал и попытался подставить ей плечо, но был отстранен с брезгливым видом. Зато на Гурия навалились всем весом, позволив сквозь комбинезон и форменную куртку ощутить мягкость и массу плеч, грудей и живота, обтянутого платьем из латекса. Несмотря на «невыносимые страдания и лишения», на нем сохранились стразы и вышивка, которые сами по себе стоили немало.

— Я не могу здесь больше оставаться! — простонала женщина. — Как можно было так над нами издеваться? Мы — люди, а не вещи, а они… Скорее бы забыть все эти дни!

Кивнув старшему помощнику — мол, принимай командование, не видишь, что на мне висят мертвым грузом? — Гурий кое-как поволок стенающую спутницу прочь.

Рубка «Чудовища», как ни странно, не отвалилась, и до нее можно было добраться по внутренним переходам, хотя путешествие и было сопряжено с определенными трудностями — часть переборок буквально вывернуло наизнанку, так что пришлось то и дело перелезать через преграды или сгибаться в три погибели.

— Куда, скажите вы мне, тащите меня? — капризно постанывала женщина. — Разве не ведомо вам, кто я?

Гурий честно ответил, что не в курсе.

— Как? Неужели не читаете вы книг? Скажите, как же можно жить без них?

— Да вот так живем… Служба! Не оставляет времени ни на что, — пропыхтел Гурий, преодолевая последнее препятствие и сваливая женщину в одно из кресел в рубке. Тут уже трудились двое полицейских — один копался в памяти бортового компьютера, другой методично обыскивал помещение. Среди конфискованного добра оказалась емкость с какой-то жидкостью. Прочитав надпись на этикетке, Гурий невольно присвистнул — одна бутылочка этого коньяка стоила полторы его месячной зарплаты. Хорошо живут пираты! Еще одна такая заначка, и он всерьез решит, что на той стороне закона печеньки вкуснее.

— Прошу, — тем не менее, он наполнил найденную тут же рюмку, поднес женщине. — Надеюсь, это придаст вам сил!

Она придирчиво понюхала коньяк, скривилась, закатив глаза, а потом так лихо опрокинула в себя всю порцию, что Гурий только рот открыл.

— Прекрасен, что и говорить, — изрекла женщина, прислушиваясь к ощущениям в желудке. — Не соблаговолили ль повторить?

Гурий повторил, чувствуя себя официантом.

— Простите, но если вы уже пришли в себя, может быть, представитесь?