– После полуночи, – тут же ответила Джул – таблица с расчётами так и стояла у неё перед глазами. – Удобнее всего было бы подкараулить его в водной ложе на ипподроме, без десяти час. Во-первых, он там появляется с самого края, если верить свидетелям, во-вторых, ждать можно с комфортом – там рядом ночной бар. Следующая точка перемещения – пруд в парке, я рассказывала про него, он довольно глубокий, да и берег облицован скользким камнем, так что оттуда будет сложнее… Салем?

Он настороженно приподнялся, рукой делая знак помолчать, и цокнул языком.

– Всё-таки выследила. Значит, без десяти час, на ипподроме. Я запомнил, солнце моё. Уговор в силе, но не пытайтесь действовать в одиночку.

– Кто выследил? – рефлекторно переспросила Джул, поднимаясь следом. – Я могу помочь?

– Неважно, – отмахнулся Салем, накидывая капюшон. И повторил с нажимом: – Не пытайтесь действовать в одиночку!

А затем исчез без следа, как тогда, на берегу – бесшумно, как призрак; даже воздух не всколыхнулся.

До назначенного времени оставалось чуть больше двух часов. В другой день Джул была бы уже на полпути к общежитию, а то и в сладостных объятиях сновидений…

– Ну, отступать некуда, – пробормотала она. И, сообразив, что собирается после заката ехать в неблагополучный район, куда её побоялся днём отпускать заботливый напарник, хихикнула в воротник пальто. – Да-а, давненько я не заглядывала в ночные бары. И одежда не подходящая, хотя и получше униформы… Но косметика-то у меня с собой была. Или нет?

Раскопки в недрах компактной с виду, но по факту бездонной кожаной сумки выявили, что выбирать, в общем, не из чего: на самом дне обнаружилась бледно-розовая помада, настолько благопристойная, что практически невидимая, и чёрный карандаш для глаз, подаренный соседкой по общежитию. И если для неё – темноволосой плечистой ферранки – он вполне подходил, то на Джул выглядел как театральный грим.

«С другой стороны, – подумала она философски, – мне и требуется загримироваться… то есть замаскироваться».

С непривычки – после долгого перерыва – накрасить глаза симметрично не получилось, пришлось размазать черноту почти до самых бровей. Немного подумав, тем же карандашом Джул аккуратно заштриховала и губы, подглядывая в крошечное зеркальце, единственная ценность которого заключалась в золотой оправе и россыпи мелких гранатов на крышке. И ещё в исключительной прочности: несмотря на явно урезанную функциональность – разглядеть в нём можно было только один глаз за раз, и тот фрагментами – и неудобную форму, оно благополучно пережило множество переездов из сумки в сумку и трагических падений.