— «Три… Два… Один… Режим изоляции!» — объявила система громких оповещений.

Псы как с ума посходили. В каком-то смысле Нико был даже рад тому, что Маркус убил парочку собак, так как это немного подкосило их репутацию демонических бессмертных созданий. Парментер переживал, что может потерять ещё кого-нибудь из своей драгоценной щенячьей своры после того, как Маркус доказал, что их можно победить. Теперь, если надо было натравить собак, надзиратель выпускал сразу всю стаю. С такой сворой никто не сумел бы совладать, будучи безоружным, даже Маркус. Но Парментер всё равно переживал, что Фениксу всё же это каким-то образом удастся. Даже будучи вообще никому не досаждавшим тихоней, Маркусу всё равно удалось до усрачки тут всех перепугать.

— «Псы под замком?» — спросил Нико по рации.

— «Всё чисто», — ответил Парментер.

Кэмпбелл открыл дверь, после чего вместе с Нико затащил Раскина внутрь, начав долгий путь к камере. Нико понимал, что было бы несколько проще перевести Раскина сюда ночью, после отбоя, потому что сейчас им пришлось пройтись мимо целой вереницы камер, откуда на них злобно глазели заключённые. На нижнем этаже воцарилась мрачная атмосфера: никто и не думал насмешливо свистеть и улюлюкать. Вместо этого надзиратели то и дело натыкались на молчаливые взгляды, в которых явно читалось нежелание оказаться по соседству с таким заключённым. Нико их понимал, хотя, конечно, со стороны весьма глупо выглядело, когда одна свора убийц и преступников с презрением смотрит на такую же другую свору душегубов и насильников. Но так себя, в целом, люди и вели в обществе, и тюрьма не стала исключением.

Чуть более приличные обитатели “Глыбы” и в самом деле были правы с практической точки зрения. Нико ведь вообще не представлял себе, какие фокусы могут выкинуть сидевшие в крыле для психов. А с учётом того, что на каждую смену теперь приходится лишь два надзирателя, у них не выйдет обеспечить им больше безопасности, чем в блоке одиночных камер. До этого Нико и сам догадался, так что теперь надзирателям придётся подстраиваться под те моменты, когда выпускают псов.

Нико повернул голову в сторону камеры Мерино. Тот молча наблюдал за ними стоя возле двери, опершись грудью на горизонтальную планку решётки и высунув скрещенные руки сквозь прутья наружу. Сидевший через несколько камер от него Маркус вовсе не обращал внимая на всю эту ситуацию. Закинув ноги на кровать и скрестив руки на груди, он качал пресс, будто бы готовился к драке. Рив говорил, что вся эта безобидная армейщина не давала ему раскиснуть, и волноваться тут не о чем, ведь всяко лучше, чем устраивать свары с Мерино. Раскин не стал останавливаться, чтобы разглядеть Маркуса получше, хотя точно окинул его обеспокоенным взглядом, проходя мимо его камеры.