Маркус очень медленно качнул головой, как он обычно делал, а затем просто с дикой силой вломил Кэмпбеллу боковым ударом справа так, что хруст на весь этаж был слышен. Никакой ругани, никаких толканий, с которых обычно драка и начинается, ничего подобного. Маркус просто уложил Кэмпбелла одним ударом на пол, а затем набросился на него. Заключённые разразились воплями и восторженными криками, но Мерино жестом приказал им не вмешиваться. Уже никто не услышал орущего Нико, который понимал, что даже если сейчас туда спуститься, то Кэмпбелла всё равно до состояния желе изобьют.

Кэмпбеллу тоже удалось пару раз ударить Маркуса, но тот был куда крупнее, да и злости в нём скопилось до хрена. Он принялся так сильно метелить Кэмпбелла, что Нико решил, будто Феникс не уймётся, пока не убьёт надзирателя. Может, тут дело касалось не только его девушки. Затем Маркус прекратил избиение, словно бы какой-то внутренний голос сказал ему, что хватит. Оттащив Кэмпбелла за ноги к столу, Феникс швырнул его спиной на столешницу и одной рукой сдавил горло.

— «Это тебе за неё», — прорычал он. — «Ещё хоть раз про неё что-нибудь скажешь, и я тебя к хуям порешу».

Нико подумал, что Маркус сейчас вновь начнёт метелить Кэмпбелла, но тот, отойдя назад, бросил взгляд на мостки. С трудом слезший со стола Кэмпбелл едва на ногах мог стоять, но всё равно не спешил сдаваться. Вмешавшиеся Мерино и Рив заломили ему руки ещё до того, как надзиратель начал бы вновь драку, выйти победителем из которой у него уже бы не вышло.

— «Ладно, офицер Ярви», — сказал Маркус. — «Делай, что должен».

Нико знал, что Маркус теперь безропотно отправится в одиночную камеру, но суть заключалась не в этом. В тюрьме давным-давно исчезли все намёки на дисциплину. Просто два измученных и убитых горем человека вымещали друг на друге свои личные обиды. Подобная драка не переросла бы в тюремный бунт, ведь теперь если и остались какие-то границы и противоборствующие стороны, то лишь между миром в стенах тюрьмы и тем, что ждало человечество за их пределами.

Тем не менее, Нико случайно создал какой-то новый общественный строй в “Глыбе”. Твою мать, как бы теперь ещё с ним управиться? Двое самых отмороженных бандюков из всего преступного мира Тируса, попавшие за решётку, вдруг стали себя, словно джентльмены, разнимающие ввязавшихся в кулачный бой в комнате отдыха какого-нибудь дорогого яхт-клуба Эфиры. Это было крайне необычно.

— «Думаешь, это всё, Феникс? Как бы не так», — бормотал Кэмпбелл разбитыми губами, хотя прекрасно понимал, что уже успел причинить Маркусу достаточно боли, как и намеревался. Скорее даже наоборот: он был собой доволен. — «Твои богатые друзья не смогут всю жизнь за тобою присматривать».