Маркус вновь принялся читать письмо, разложив его на колене и придерживая обеими руками под столом, будто бы не хотел, чтобы его застали за чтением, если бы кто-то вошёл через главную дверь. В итоге он поднял левую руку, подперев ею голову, а в правой всё так же сжимал письмо. Проведя пальцами по волосам, словно расчёской, Маркус так и остался сидеть у стола, уперев лоб в основание ладони. Судя по всему, так он выражал своё отчаяние, явно не услышав шагов Нико на мостках. Маркусу явно бы не понравилось, что за ним вот так следят, поэтому Нико, немного отойдя от перил, прошёлся по мосткам, достаточно сильно шумя, чтобы его заметили.

— «Эй, Феникс!» — крикнул он. — «Какая там вода в пруду с карпами?!»

В течение всех этих недель покрытое острыми складками письмо сворачивали так часто, что Маркус уже мог сделать это одной рукой. Он спрятал его в куртку, словно бы привык что-то скрывать от окружающих, но этой привычкой он обзавёлся явно не в тюрьме. Маркус обернулся, взглянув на Нико через плечо.

— «Мокрая», — услужливо ответил он.

— «Я к тому, она загрязнённая, или нет? Туда же вода поступает из подземной трубы, да?»

— «Несколько сложновато определить степень загрязнения, когда мы карпов говном кормим».

— «Ну да, тоже верно. Я только что проверил затопление в крыле для психов. Там чистая вода, как из родника».

— «Ты и впрямь меня об этом хотел спросить?»

— «Нет. Последние несколько месяцев ты ходишь обозлённый. Что случилось?»

— «Дай-ка я тебе сначала свой вопрос задам».

— «Ладно».

Маркус умолк, заколебавшись, будто бы пытался правильные слова подобрать.

— «Это про Аню», — наконец произнёс он. Вот, значит, с каким словом у него проблемы были. Большинство сидевших тут сказали бы “моя девушка”, или ещё как-нибудь. Маркус, судя по всему, и сам не знал, как её назвать. — «Она говорит, что пишет мне каждую неделю с тех самых пор, как я за решёткой оказался, но ни разу не получала от меня ответа. А я писал ей после приезда Прескотта. Ну так и что же, блядь, стряслось с моими письмами, а?»

“Значит, это всё дело рук того мелкого прыщавого ублюдка в канцелярии министерства юстиции. Не хочет с почтой заключённых разбираться, ведь это ж надо сраные бумажки заполнять. Наверно, всё это добро сейчас лежит у него в лотке для документов”.

О подобном Маркусу так просто не скажешь. Нико уж точно не собирался делиться подобным, по крайней мере пока что.