– Нам нужно будет остаться наедине? – тревожно спросил муж, когда я отвела его в сторону, чтобы мы шли по коридорчикам чуть в стороне от остальной нашей довольно однообразной компании (несколько одинаковых мужчин в черном и с десяток грустных диктаторов).

– Был такой фильм, – тихо сказала я. – Или нет? Вообще, это отличное наказание за убийство жены – изнасилование диктатором, внутри которого находится дубликат сознания убитой.

– Нет, я не этого боюсь, – сказал муж. – Я боюсь, что скажу тебе не то, а потом буду жалеть, что сказал не то или не все. Я так ждал, что случится что-то похожее, а теперь не знаю, что сказать.

– У меня было столько разделенного опыта с твоей похищенной копией, что я к тебе почти ничего не чувствую, – прошептала я.

– Я слышал тебя из тюремного радио, когда было Восстание, – сказал муж.

– Это была не я, – ответила я. – Но это мог быть кто угодно из нас.

Глава Комитета безопасности каждые десять минут взволнованно наседал: давайте мы уже вас перебросим в следующего, я беспокоюсь. Я прикрикивала на него диктатором: замолчи, сказано же, я тренируюсь, пытаюсь выдержать.

– Странно, что вы именно сейчас выбрали тренироваться, – сказал глава Комитета. Он тоже выглядел как серый фон, охранники, телохранители и прочая пустота реального мира. Или я старалась не концентрироваться? Я в принципе старалась не концентрироваться – любая фокусировка внимания тут же впускала в мозг атональный поток нефильтруемых сигналов, которые с треском взрывались, как фейерверки на Кони-Айленде сентябрьской ночью. Внутри меня периодически кричало: больно, мне больно, прекратите, выпустите меня, выпустите меня. Я понимала: долго я не выдержу. Торговалась, убеждала: потерпи, не кричи еще пару часов, я потом и тебя освобожу. Но он почему-то не слышал, и ему было очень страшно, и ему было очень больно.

– Еще две встречи, совсем краткие, – сказала я своим сопровождающим. – Надо поговорить с матерью пострадавшей. И встретиться со шпионкой мирового правительства в интернете для мертвых. Не спрашивайте, откуда я это все знаю. Доложили нужные люди.

– Почему они это вам доложили, а не нам? – спросил уже начавший раздражаться глава Комитета безопасности.

– Потому что у вас интернет для живых, – терпеливо объяснила я. – А у нас – для мертвых. Она со мной связалась там, где вас нет.

– Почему я об этом узнаю только сейчас? – мрачно сказал глава Комитета безопасности.

Я пожала широкими, полнокровными диктаторскими плечами, пытаясь не подавать виду, как меня всякий раз сотрясает и шокирует управление мужским телом из мозга, абсолютно правомерно считающего это мужское тело своим.