* * *

– Я и так это знаю, – ответила мама. – Это все? Ты за этим пришла?

– Внутри меня все кричит, – призналась я. – Пожалуйста, можно я тебя обниму.

– Ты в своем уме? – заорала мама. – Я сделала все, чтобы быть подальше от этой херни, и ты теперь хочешь, чтобы я с ней обнималась?

– Я не так представляла себе нашу встречу. – Диктатора душили слезы, и тоненькая печальная душа страдающего тела подпевала ей своим визгливым скрипичным «боль, больно, убейте меня», впивающимся в окруживший меня мир, набухающий кровью вперемешку с витками колючей проволоки (сахарница рассекла мне висок).

– Я тоже, – с горьким смешком сказала мама. – Ты бы еще через Гитлера со мной связалась.

– Что было, через то и связалась! – закричала я. – Когда связи нет, все порталы немного Гитлер, так было вообще всегда!

– Я понимаю, – сказала мама. – Если ты пришла сказать про письма, то я знаю. А теперь уходи. Извини за сахарницу. Но это я не тебя била, а его. Любовь к тебе как к ребенку я уже проявила и выразила – столько раз, сколько ты даже не представляешь. А вот ненависть к нему у меня не было возможности выразить. В каком-то смысле я тебе даже благодарна – у меня как гештальт закрылся. Ой, всё, теперь меня посадят, я сказала «гештальт»!

– Хорошо, – согласилась я. – Тогда не буду тебя обнимать.

– А ты можешь закрыть глаза и ненадолго отключиться? – заинтересованно спросила мама.

Я закрыла глаза.

Мама подошла ко мне вплотную, поднялась на цыпочки, приблизила рот к моему уху и сказала:

– Будь ты проклят и чтоб ты сдох.

Потом отпрыгнула и закричала:

– Спасибо, доченька! Исполнила мою мечту. А теперь уходи, пока жива!

В общем, с дочкой я решила не видеться, чтобы ее не травмировать.

И спрашивать у мамы, знает ли она, как я на самом деле умерла, я тоже не осмелилась. Потому что я сама, как оказалось, ничего не знала.

Но вот с Линой увидеться было необходимо. Мы приехали к ее квартире уже ночью. Дверь пришлось ломать. Когда я ввалилась внутрь, к моим ногам прильнул бесстрашный Слоник и затарахтел: кот меня узнал.

И Лина, выглянувшая на звук этого тарахтения из ванной комнаты, тут же меня узнала, пусть с ее реальной, биологической версией мы никогда не были знакомы.