– Это от боли. А другие лекарства снимут опухоль и не дадут развиться инфекции.

Ванна немного умерила шок, но бурая вода вызывала у меня тошноту, а боль только усилилась. Поэтому я поддалась искушению и неохотно согласилась на морфин. Прежде чем выпустить меня из ванны, Мэтью осмотрел мою правую ногу. Когда он упер подошву себе в плечо, я охнула.

– Изабо, зайди к нам, пожалуйста.

Его мать, как и Марта, ждала в спальне на случай, если понадобится ее помощь. Пока Мэтью, без труда порвав мокрые шнурки, снимал с больной ноги кроссовку, Изабо удерживала меня в ванне за плечи.

Видя, что я заливаюсь слезами от боли, он оставил эту затею и просто разорвал кроссовку – аккуратно, по швам. Содрал носок, разодрал брючину легинсов. На щиколотке осталась полоска, точно от кандалов, – черная, вспухшая, с какими-то белыми пятнами.

– Откуда это? – сердито спросил Мэтью.

– Сату подвесила меня вверх ногами. Проверяла, способна ли я летать.

Я отвернулась. Почему же все так злятся на меня за то, в чем я совсем не виновата?

Мэтью, осторожно передав Изабо мою ногу, стал на колени. Его одежда пропиталась водой и кровью, черные волосы прилипли ко лбу. Он повернул к себе мое лицо, глядя с болью и с гордостью:

– Ты родилась в августе, да? Под знаком Льва? – Он говорил совсем как француз, оксбриджского акцента как не бывало.

Я кивнула.

– Ты у меня настоящая львица, la lionne. Настоящий борец. Но защитники нужны даже львице. – (Я так цеплялась за ванну, что рана на правой руке снова начала кровоточить.) – Лодыжка растянута, это не столь серьезно. Потом забинтую ее, а сейчас займемся рукой и спиной.

Мэтью вынул меня из ванны. Я опиралась на Изабо и Марту, чтобы не ступать на правую ногу, а он тем временем срезал с меня легинсы вместе с бельем. Их лишенное предрассудков отношение к наготе передалось и мне – я ничуть не стеснялась. На животе под мокрым свитером обнаружился багровый кровоподтек.

– Господи! – Мэтью ощупал его. – А это откуда?

– Сату вышла из себя. – Я застучала зубами, вспомнив, как она надо мной издевалась.

Мэтью обмотал мою талию полотенцем и сказал:

– Давай снимем свитер.

– Что ты делаешь? – Я извернулась, почувствовав прикосновение холодного металла к спине.

После того, что со мной проделала Сату, пугало любое присутствие за спиной, даже если это был Мэтью. Дрожь усилилась.

– Перестань, Мэтью, – сказала Изабо. – Ей страшно.