– Вот! – девица выставила на прилавок два сосуда с оголовьем из фольги.

– Спасибо! Еще раз с Новым годом вас!

Обратный путь Чекалов проделывал почти бегом. Пара минут есть… сейчас, должно быть, президент уже бормочет…

В темной арке-подворотне маячила фигура, и Алексей резко затормозил. Еще мгновение, и мир стал стеклянным, понятным насквозь…

– Здравствуйте, доктор.

Нормальный человеческий глаз мог разглядеть лишь угольно-темный силуэт на фоне освещенного окнами домов проема, но Чекалов видел – он улыбается.

– А… это ты…

Человек, покачивающийся в арке, был одет в какую-то рвань и распространял вокруг себя неистребимый бомжачий запах. Никакого оружия при бывшем докторе не имелось, и совершенно очевидно было, что нападать он не собирается. Он просто стоял и улыбался, и от этой улыбки по телу прошел озноб.

– Я знал… знал, что встречу. Никого не помню… только смутные лица, без имен даже… а тебя помню. Ты убийца.

– И ты тоже, – без улыбки, тихо и внятно ответил Алексей.

Человек, наоборот, улыбаться не прекращал. Или это так просто губы у него окостенели, от холода… Да, он пьян, но по-особому пьян – живые люди так не пьянеют…

– Я не смог… тогда…

– И я тоже.

Бывший доктор вновь качнулся, но на ногах устоял.

– Не-ет… это я не смог… а ты… не захотел…

Чекалов вздохнул.

– Ты можешь верить мне или не верить, от этого ничего не изменится. Да, я не смог… наверное, потому, что не сильно хотел. Прощать всех, всегда и за все может только Он. А я нет.

Алексей сунул бомжу одну бутылку шампанского.

– Это все, что я могу для тебя сделать. Мне пора.

Он обогнул стоящего в арке, как памятник, бывшего доктора, едва не задев рукавом стену, и двинулся к дому, ускоряя шаги. Все, теперь уже опоздал, наверное.