Паша обернулся. Макс отстранился от его бешенного взгляда.

— И что ты будешь делать теперь, а? Женишься на ней? Что молчишь? Смотри мне в глаза! Бросишь ее теперь, да? Как ты мог. Ты же знал, как я отношусь к ней…

— Ты хочешь извинения от меня услышать? Мы были пьяны. Так случается.

— Как это удобно для тебя.

— Хорошо. Прости. Я поступил как обычный человек. Поддался природной слабости. За что мне себя винить? Я так устроен и она так устроена. Все так устроены. Мы не выбирали, с какими пороками родиться. Только я не гашу их в себе, иначе вот тут, в башке, случится взрыв, и все, не остановить себя будет. Ты молод еще, потом поймешь.

— По крайней мере я не оправдываю свою безответственность и слабость природой.

Паша положил голову на подушку, упер взгляд в потолок.

— Ты столько дал мне. Надежду, опору, цель в жизни. И теперь забрал всё. Больше нет ничего.

Они помолчали.

— Я не сказал капитану про аномалию.

— Знаю.

— Уходи.

— Сегодня мы с Таней уедем в главный лагерь. Там свяжемся с полковником и расскажем о том, что тут творит капитан. Поехали с нами.

— Я никуда не поеду с тобой. Даже не проси.

— Это не я прошу.

Паша обернулся и посмотрел Максу в глаза.

— Ты не сможешь защитить ее. Только не ты.

Укутавшись в пуховик, Макс вышел на улицу. В лицо ударил поток обжигающего снега. Ничего не рассмотреть — как помехи в старом телевизоре.

Снегоходы стояли между главным домом и сараем, под навесом для хранения дров. Макс оглядел их. У всех отсутствовали ключи в замке зажигания.

— Собрался куда? — сзади послышался приглушенный голос Артиста.