Нынешним вечером встретиться для обмена сведениями сыщики договорились у Тье. По трактирам и прочим тому подобным заведениям – даже таким, как «Луна и грош» – лучше лишний раз не таскаться, у Шана все трое собирались вчера, к Наю в «пенал» им при самом большом желании не втиснуться, так что с благодарностью воспользоваться гостеприимством Веселого Зайца – разумный выбор. Ну, и пирожки с абрикосами, конечно – как же без них?

Пирожки были – действительно, как же без них. Столько, что не компании оголодавших за день сыщиков, а всей управе невпоед.

И не только пирожки.

Еще и начальство, с удовольствием их поедающее.

Хао Волчьи Брови сидел за столиком в тени шелковицы вместе с Тье и наслаждался ароматным лакомством – у Шана аж слюна набежала, до того одуряюще пахли изделия Зайца. Тье, чей желудок по молодости лет и малому опыту не был еще приспособлен к подобным оперативным нагрузкам, на пирожки даже и не глядел. Перед ним лежал вытянутый из стопки лист бумаги, и он сразу тушью, без наброска, изображал Вьюна и Зайца за игрой в шагающие камни. Судя по позиции на доске, эти двое сражались по правилам «восьмерной восьмерки» – когда партия ведется не до полного исчерпания свободных полей или камней и не до сдачи одного из игроков, а на заданное число ходов: шестьдесят четыре плюс восемь добавочных. Кто больше полей и вражеских камней успел захватить, тот и выиграл.

За игрой и ее отображением на бумаге приглядывала с ветки шелковицы кошка дымчатой масти, красивая просто до невозможности. Она не была ни длинношерстной, ни даже и вообще породистой – обычная серая мурлыка – но сколько же в ней было грации и обаяния! В каждом ее движении – и когда она потягивалась, и когда поворачивала голову от игроков к рисунку и обратно, и когда ловила лапкой дрожащий на легком ветерке лист – видна была умная уверенность и подкупающее спокойствие.

Завидев вновь прибывшего, кошка спрыгнула наземь, с достоинством медленно приблизилась к Шану, внимательно осмотрела его, подумала, потом потерлась мордочкой о его ногу и выразительно подставила голову: гладь! Ты ведь хороший, я же вижу – ну, вот и гладь!

Шан засмеялся, нагнулся и погладил кошку. Та довольно мурлыкнула, окончательно признавая его своим, потянулась – и буквально взлетела обратно на дерево, заняв прежнее место на ветке.

– Присаживайся, – кивнул Шану Хао. – Сейчас партия закончится, и приступим. А покуда – угощайся.

Он сам налил Храмовой Собаке чаю и пододвинул блюдо с пирожками.

– Спасибо, – произнес Шан, бросив на начальство вопросительный взгляд.