Город ему Судия! А я просто рад нашему воссоединению. Старый друг, надеюсь, мы встретимся снова. Ступай с миром!
* * *
Поиск выхода из Больницы занял целую вечность. Сколько в ней тайных комнат, палат, коридоров… Нашел даже виварий, в котором заперты безнадежные пациенты. Пугающее место!
Пытался выбраться из лабиринта, руководствуясь древним правилом: всегда поворачивай только налево! В итоге плутал много часов и решил действовать по-другому: направо, на каждой развилке – направо. И – о чудо! – спустя пару минут я на свободе. Впредь всегда буду придерживаться этого принципа.
Свежий ветер и ледяной дождь – Город встречает меня, как обычно. Острый град глубоко впивается в кожу. Холодно. Я не чувствую боли – слишком устал: всего лишь за сутки я успел встретиться с Дунканом, Принцепсом, Настоатом и Энлиллем; пережить наводнение, спастись на ковчеге и найти выход из извилистых пещер и лабиринтов Больницы.
Светает. Передо мной – запорошенная снегом саванна. Идти еще долго: сад, за ним кладбище, болото, сбоку – особняк Настоата, и только затем начинаются предместья Вечного Города. Необозримые пространства!
Лед хрустит у меня под ногами. Под его тонким слоем – опавшие листья; осень и зима ведут неравную битву. Скоро все умрет, покроется коростой и гнилью; цвета исчезнут; останется белый снег, а под ним – черный Город. Бледная кожа и темная душа – как это знакомо!
Я соврал Энлиллю, когда сказал, что люблю этот Город. Я его ненавижу! Не знаю, как и почему в нем оказался – просто помню, что однажды он вырос из-под земли среди полей, лесов и равнин древнего мира. С тех пор я замурован в его стенах, и нет мне покоя, нет выхода. У всех нас одна и та же история – мы очутились здесь не по своей воле. Город – первопричина, источник человеческой боли, он живет за счет нас, высасывает все соки. Его бизнес – промышленное расщепление души и эмоций.
Настоат говорил, что мы и есть Город. Это очень оптимистичный взгляд, ибо если уповать на него, то можно поддаться иллюзии, будто от нас что-то зависит. Изменись сам – изменится и весь Город. Я не уверен… Пожалуй, правильнее будет сказать, что мы живем в антиутопии. Настоат – единственный, кто еще борется; все остальные – я, Курфюрст, Дункан, Архитектор, Йакиак, Иненна – давно смирились и потеряли надежду. Один Ламассу чувствует себя, как рыба в воде, легко и непринужденно: он – олицетворение, порождение этого Города, его хранитель, прислужник и проводник. Темный иль светлый – понять невозможно…
На больничном кладбище сотни надгробий. К некоторым протоптаны узкие тропинки, и снег, падая на них, в мгновение ока тает. Будто что-то греет из-под земли, какая-то незримая сила: наверное, слезы, человеческое тепло, тоска, любовь и забота. Другие могилы покоятся под сугробами – в них нет ничего, кроме костей, кромешного мрака и вечности. Хотел бы я оказаться среди первых, но чувствую – будет второе.