И действительно — стала дальше. Только что была в паре шагов, а сейчас до неё метра два. И продолжает отдаляться!

— Бежим! — шепнула Саша. Наверное, хотела крикнуть — но голос отказал. Она права. Николай уже потянул Сашу за руку, уже оба оттолкнулись от бетона…

Он заметил — краем глаза. Успел вспомнить, где и когда видел что-то подобное. И потянул Сашу в сторону, рывком — будь лужа там, где ей место, оба упали бы прямо в лужу.

Колонна тьмы скользнула мимо них, обращая бетон в крошку, в пыль, в труху. Другая такая же скользнула по другую сторону — и в точке, где их пути пересеклись — там, где только что стояли Саша с Николаем — сгустилась, затвердела тьма, бездонная и непроглядная. Только теперь Николай понял, что не только лужа “отползла” — всё вокруг отдалилось. Бетонная площадка, на которую некогда смотрели ворота гаражей, была пятнадцать на пятнадцать метров. А сейчас она простиралась, куда хватало взгляда.

— Нужно уходить! — крикнула Саша и указала. — Нужно добраться до воды!

Легче сказать, чем сделать. Поднимался ветер — он дул им в лицо, тормозил, сбивал дыхание. Словно та чёрная капля за спиной вела в безвоздушное пространство, и весь окрестный воздух стремился туда.

Идти удавалось с огромным трудом, но чем дальше удавалось отойти, тем проще было сопротивляться ветру. А лужа продолжает удаляться! Да что же происходит? И где все люди, где эти оперативники? Николай поднял взгляд и осознал, что не стало ночного пасмурного неба. Чернильная, беспросветная мгла над головой, и только у самого горизонта, на недостижимом расстоянии, смутно различимы тени той, подлинной реальности.

Они сумели сделать шаг, и ещё один, и ещё — стало чуть легче двигаться. Ещё десяток-другой шагов, и они доберутся до лужи. А Николай осознал, что перед глазами стоят те самые начертания, что виднелись в осколках зеркала. Он поднял взгляд — и едва не вскрикнул: над их головой, в паре-другой метров, горел ярким красным контуром один из знаков. Краткий момент — и рядом, так же повиснув в воздухе, зажёгся второй.

— Не смотри! — крикнула Саша. Видно, что крикнула, но до ушей дошёл едва различимый шёпот. — Отвлекись, думай ни о чём!

И снова: легче сказать, чем сделать. Николай стиснул зубы, пытался припомнить что-нибудь навязчивое — те мелодии, под которые делали гимнастику, самые яркие события прошлого. Отвлечься удавалось ненадолго — и вновь перед глазами повисали те знаки, вписанные в яркую оранжевую окружность, и словно бы слышались чьи-то слова, и внимание Николая переключалось на другой знак. Сопротивляться этому оказалось невероятно сложно, это отнимало почти все силы — а ещё нужно было шагать вперёд, и помогать идти Саше.