Убедили. Но без ужина их не отпустили. До и после трапезы мама Николая уединялась с Сашей — то на кухне, то в бывшей детской, комнате Николая — и подробности тайных переговоров не открыли ни она, ни Саша. “Посекретничали”, пояснила Саша потом, улыбаясь. “Не беспокойся, о тебе и твоём папе только хорошее говорили”.

Сам Николай успел сыграть целых две партии с отцом. Вышла ничья, оба раза. Николай вполне мог выиграть, но постарался играть не в полную силу — так, чтобы отец ничего не заподозрил.

— Быстро у вас с ней всё сложилось, — удивился Третьяков-старший, едва они в первый раз сели за доску, а женщины удалились на собственное совещание.

— Мы почти полтора года уже знакомы, — напомнил Николай, и вопросов больше не возникало. Сам отец ухаживал на матерью Николая почти три года — многовато даже для старой школы.

Вечером того дня, когда всех родственников, друзей и знакомых известили о дате церемонии, позвонил адвокат, Троицкий.

— Вениамин Львович? — Николай сразу же включил громкую связь. — Что-то случилось?

— Мне передали сегодня запись из больницы. Из той, где содержится Анна.

Саша и Николай переглянулись.

— С ней всё хорошо?

— Насколько может быть хорошо в её состоянии. Насторожило именно состояние. Всё это время она вела себя примерно одинаково, отмечали прогресс — уже начала учиться речи, уже начала узнавать людей. И вот то, что записали сегодня. Готовы принять файл? Сразу предупреждаю, там не очень приятные кадры.

— Мы уже видели, в каком состоянии её привезли, — возразила Саша. — Присылайте.

Когда файл проверили — нет ли чего опасного — Николай включил воспроизведение. Вздрогнул; Анна всё ещё предпочитала передвигаться на четвереньках, общалась примерно теми же междометиями, что и годовалые дети. Но в какой-то момент, встав на ноги, она посмотрела прямо в камеру, и произнесла — чётко и ровно, хорошо знакомым Николаю голосом взрослой Анны:

— У гаражей. Они у гаражей, в тупике. Там, где всё случилось, прямо и направо.

Эти три предложения она повторила четыре раза, после чего осмысленное выражение покинуло её лицо, Анна опустилась на четвереньки и поползла вдоль стены — обычное для неё занятие сейчас.

Адвокат перезвонил через пару минут по окончании просмотра.

— Вам что-нибудь говорят её слова, Николай Петрович? — поинтересовался Троицкий.

— Не особо. Возможно, она говорит про то место, где она выдворила нас с Евгением из машины.

— Мы тоже так считаем. Я уже осмотрел, вместе с нарядом милиции, то место. Ничего особенного. Там кругом руины, ничего ценного, никаких тайников — специально всё осмотрели на сто шагов вокруг.