– Меньше Бродяг, – буркнул Корень.

Белый посмотрел вдаль, на пыль убегающих Змей. Преследовать их не спешили. Это – Змеи, а не глиноголовые Неприкасаемые. Они сохранили свои мозги. Сгнившие, но хитрые. Преследовать Змей следовало с умом, опасаясь засады.

– Чистим город, – велел князь, – устраиваем опорный пункт и готовим его к обороне.

– Думаешь, основная сила орды рядом? – спросил Сумрак.

– Мы далеко оторвались от Монета Креста. Без точки опоры разметают нас даже летучими силами. Забазируемся тут, отсюда будем крутить наши окружности. Дозорам надо будет иметь место опоры. Сюда приводить погоню, везти раненых, снабжаться.

Потом князь, как всегда, когда взывал к Чуме, поднял взгляд к небу, тихо позвал:

– Чума!

– Слышу тебя, командир! – почти сразу ответила женщина, как всегда, накладывая на свой голос свои эмоции. Ей нравилось дразнить Белого. Возбуждать его. А чтобы еще ранимее была издевка, сказала: – Синька рядом. Велела передать, что соскучилась и любит тебя. Велела тебя крепко обнимать и целовать.

Белый почувствовал, будто его и, правда, обняли жаркие руки Чумы, будто она его страстно поцеловала. Белый будто даже запах ее ощутил, покачнулся в седле.

– Так, бабы! Отставить! – гневно, но мысленно, проревел он.

В ответ – смех. В два голоса! Как она это делает? Как она передала смех Синеглазки? Белый даже слышал, как Чума сказала Синьке:

– Я возбудила его!

И ответ любимой:

– Пусть там змеюку поймает и залюбит его до смерти! Я к врагам не ревную.

– Чума! – в отчаянии взмолил Белый. – Мне как бы некогда! Передай Тихому и Птице, что я забазировался в Скрепеле. Город сожжен, разрушен, но все же крепче полевого стана.

– Поняла, командир! – деловым тоном ответила Чума. – Береги себя!

Белый был зол, но тут же, с удивлением, заметил, что эта шутливо-щекотливая перепалка отвлекла его, разгрузила забитую заботами голову, освежила его взгляд и мысли.

Он улыбнулся. Ну, кто бы мог подумать, что пьяная, случайная половая связь Старого подарит ему, Белому Хвосту, такого верного соратника, чуткого, заботливого, угадывающего даже невысказанные, даже неосознанные проблемы. Хотя чудаковатого.

Но и Старый был совсем ежанутый! Настолько, что доводил до трясучки своими выкрутасами не только Марка, а даже взвешенного Белого!

Видя, что командир улыбается, приободрился и его отряд. Сразу вспомнили, что его повеления не особо-то им и нужны. Вспомнили, что все им было известно наперед. Что надо убрать мерзость с улиц, чинить укрепления, отчищать и подготавливать помещения для приема раненых, для хранения припасов, потом – для обороны, а лишь затем – для отдыха людей и коней. Нет, опять не так – коней и людей. Люди спят и в седлах, а вот кони – нет. Чинить снаряжение и оружие. Чистить коней и осмотреть подковы и копыта. Дел полно. Так чего стоять?