Прыгун свистом утвердил правильность этих мыслей, потерся о щеку Марка… и прыгнул. Исчезнув.

– Поищи, – тихо прошептал Марк.

– Вы уже разговариваете? – спросил Белый.

– Нет, – мотнул головой Марк, – но я его будто понимаю. Сейчас он передал, что поищет что-либо интересного. Ну, или как-то так.

– Командир, – сказал Корень, – вели Сумраку помочь мне. Надо подполы облазить. Прыгун нам сильно ускорит и обезопасит это дело.

– Сумрак? – спросил Белый.

Марк пожал плечами. Кивнул.

– Белый, отдохни, – сказал он. – Выспись. Пока возможно. Прыгун не чует опасность, значит, в ближайшие часов шесть ничего заметного не будет. Мы сами справимся.

Белый рассеянно кивнул, вставая на стременах, смотря вдаль.

– Там ручей, – сказал он, показывая рукой, – Ручей – плевый. Только в ливень рекой становится. Потому берега – высокие. Там и надо дозоры ставить. И видно далеко, да и ошалевший наскок отбить проще. А там, глядишь, за ручьем и дадим первый отпор. Змея пощупаем, свои труды по подготовке войск оценим.

Марк покачал головой и пошел за Корнем, свистнув Прыгуну.

За ручей конечно же ушли. Натянув меж берегами мост подвесной.

О том, что тысячи людоедов недалеко, стало понятно по егерям Змей. По их дерзости, наглости, многочисленности. Схватки дозоров и взаимные обстрелы теперь не прерывались. Бои перетекали из одного в другой.

Конные отряды на всем скаку сближались, разряжали друг в друга самострелы, сходились в короткой сече. Пролетали сквозь друг друга. А на выходе из этой схватки – следующая.

И очередная вылазка навстречу орде вылилась в сражение почти всех имеющихся в округе сил противоборствующих сторон. Началось с очередной конной сшибки усиленного дозора и налетчиков. И поспешивших к ним на помощь прочих отрядов. Потом – еще и еще. Потом и сам Белый вынужден был взять на себя руководство боем, когда масштабы битвы вышли за рамки стычки.

Конная сшибка – быстрая. На скаку – вскинул самострел, спустил держак, спуская тетиву и стрелу, попал не попал – не видишь. Надо отпустить самострел, освобождая руки, пусть болтается на ремне, хватать копье, если есть, или меч, топор.

Один удар в летящего на тебя врага. Или ты, или он. Удары всадников, разогнанных на всем скаку конями, не держит никакой доспех. Даже щиты не выносят больше одного удара, раскалываются.

Удары настолько быстры, что никакого фехтования. Попал – не попал. Попал – убил, покалечил. Не попал – врага уже не видишь, он за твоей спиной, его унес его конь, а тебя – твой.

А попали в тебя – ничего ты понять не успел, висишь под конем, зацепившись ногой за стремя, или лежишь на земле. А над тобой грохочут копытами кони, гремят топоры о доспехи, кричат от ярости и боли люди. Несколько секунд – тишина. Бой улетел дальше. А тут только стоны раненых, умирающих да крик, жалостливый, коня, не понимающего, за что люди его убили.