— Надо думать, — откликается он, — одежка у тебя малость не по сезону.

— Пальто в стирке, — вру я и спешу к дому — побыстрее вырваться из-под громады Луиса, из-под его острого, цепкого взгляда.

Дом, в котором я живу, расположен в тихом переулке в не самом процветающем районе города.

Но и не в самом неблагополучном.

Это очень удобно — не докучают ни шпана, ни полиция.

Наверное, когда-то он был очень красив. Колонны перед входом, опоясывающая здание терраса, словно сплетенная из каменных кружев, ажурные балконы позволяют сделать такое предположение. Но сейчас…

Облупившаяся краска, разбитые витражи, выщербленные плиты внутреннего дворика, где от былой роскоши остались только две каменные кадки со странными растениями и полуразрушенный фонтан.

Впрочем, по всему городу так.

«Графские развалины», — говорит Анхель.

Но мне все равно здесь нравится.

Под всей этой пылью, под разрухой и запустением ощущается присутствие старой Марики — Марики героев и разбойников, мореходов и пиратов, своей волей, мечтой и кровью сковавших наше государство.

Чтобы попасть ко мне на чердак, нужно нырнуть в боковую дверь и долго-долго подниматься по узкой винтовой лестнице.

Наверное, когда этот дом сиял в блеске славы, здесь была комната для прислуги — с отдельным входом, дабы не докучать господам.

А теперь Аналиса, хозяйка дома, сдает ее за баснословно низкую цену. Денег, вырученных от продажи пальто, мне может хватить на несколько месяцев.

Впрочем, я надеюсь, до этого не дойдет.

Мы поднимаемся быстро, я достаю из кармана медный ключ, утверждающий меня в гордом звании домовладельца, и отпираю амбарный замок, сторожащий вход в мое жилище.

Как же все-таки приятно войти в тепло! Первым делом — нагреть кипятка и завернуться в одеяло.

Хорошо, что я утром не поленился и набрал воды. Теперь не нужно спускаться с ведром вниз, опять вылезать на этот холод.

Луис останавливается в дверях и рассматривает мой миленький, уютный чердак с выражением брезгливого недоумения.

— Ты правда здесь живешь?