Друзья остановились, пытаясь прикинуть дальнейшее действия.

И тут ночная тишина наполнилась топотом лошадей, звоном стали, гиканьями. Отовсюду — из-за невидимых глазу укрытий, из-за холмов как по волшебству появлялись всадники, которые казались в лунном неверном свете призраками былых сражений и походов. Зазвенела сталь. Захрипели лошади. Послышались отрывистые команды.

И бежать было некуда. И сил уже не осталось. И выхода не было никакого.

Друзей окружили. Вспыхнули жёлто-красные факелы. Одни всадники держали наготове пики, другие целились в друзей из арбалетов. На грациозном гнедом коне гарцевал их старший — высокий, с прямой выправкой, худой рыцарь в тёмных доспехах. Его пышные светлые напоминали меховую шапку.

— Добро пожаловать, — его голос был звонок. — Мы любим гостей, — он захохотал.

Лаврушин потянулся к «пианино», торчавшему из его кармана.

— Как дотронется, стреляйте без промедления, — велел рыцарь, и арбалетчики напряглись. Зазор между их решимостью стрелять и поводом для этого действия был очень невелик.

Лаврушин нехотя оторвался от «пианино». И поднял руки, демонстрируя, что не наделает глупостей.

— Не бойтесь, — сказал рыцарь. — Я приглашаю вас в мой замок. Будьте моими гостями.

— Вы всегда так приглашаете зазывать гостей? — начал заводиться Степан, впадавший в своё знаменитое состояние души, которое именуется: «А по фигу мороз! Стреляйте, гады!»

— Зато действенный, — небезосновательно заверил рыцарь. — Хорошие гости ныне редки. Приходится потрудиться.

— С кем имеем честь? — спросил Лаврушин, всё ещё не опускавший руки, поскольку пальцы арбалетчиков лежали на спусковых скобах.

— Граф Дракула.

— О-е-ей, — покачал головой Лаврушин.

— Вас смущает это имя?

— Ещё как.

— Понимаю. Дурная репутация… И всё-таки вы мои гости…

* * *