В общем-то, нечего было переться в эту забегаловку — с самого начала ведь было понятно, что добром всё не кончится. Странно, что удалось протянуть здесь столько времени, и на друзей не набросились сразу.

Всё пришло в движение. Отложил свою дудочку гигант-урод. Обхватил широкоплечий мужичок с ноготок свой топор и счастливо многообещающе заулыбался. Пришли в движение крошечные фигуры в балахонах. И «питекантропы», смахнув со стола остатки доеденного быка и выковыривая ножами куски мяса из зубов, двинулись вперёд. «Кабальеро» взялся за эфес шпаги. Всадник вытащил стилет.

Выход был недалеко. Но его заслонил горбатый хозяин, рядом с ним застыл привратник с дубиной.

Посетители молчаливо надвигались. И это молчание было самым пугающим. Так молчат те, у кого есть ясная цель и нет желания терять время на никчёмные разговоры.

— Боже, — прошептал Лаврушин, видя оскалившиеся в торжестувующих улыбках нечеловеческие лица, слюну, стекающую по подбородкам, кривые острые зубы.

Он начал истово креститься, прижимаясь к бревенчатой стене. Что, как не крёстное знамение, есть лучшее орудие от нечисти. На миг враги замерли, и послышался недовольный шёпот-шуршание. Но всего лишь на миг.

— Ужин. Хороший ужин, господа, — произнёс горбун.

И враги снова, правда, куда осторожнее, двинулись вперёд. Теперь можно было протянуть руку и ухватить за нос ближайших.

Лаврушин прищурился. Должен быть выход. Как бы плохо не было, он всегда находился. Слишком часто друзья видели смерть. И всегда находили этот выход.

Он вдруг заметил, что сжимает в руке двузубую вилку, которой приготовился полоснуть по ближайшей морде. Да, это будет борьба дохляка со слоном с помощью зубочистки! Он откинул вилку. И нащупал «пианино».

Он был не готов к нему. Он знал, что не сможет овладеть его силой. Но… Но всё равно пальцы его мягко коснулись клавиш.

Густой звук поплыл по таверне. Заклубился дым, вырываясь из камина. Каркнув, тяжело поднялся ворон под потолок. Рванули врассыпную летучие мыши, а кот-котище с мявом забился под лавку.

Нечисть немножко отпрянула.

— А, боитесь, — ликующе воскликнул Лаврушин.

И тут понял, что вся свора кинется сейчас на них. У него оставался миг.

Он нажал опять одновременно на три клавиши.

На этот раз обрушилась страшная какофония. Стены тяжело вздрогнули, как при землетрясении. Стало понятно, что материя, из которой состоит окружающее, сейчас не выдержит и порвётся гнилой мешковиной.

Почувствовала это и нечисть.

— Ну, — Лаврушин сделал вид, что нажимает на следующую клавишу.