— Верно говорят — немец — то не человек, а чёрт.

— Вон, к Лефорту, поехал. Фу, глаза бы мои не глядели.

— Да тише ты. Давно батогов не пробовал!..

Тоскливый глубокий аккорд — и вот друзья в другом, мрачном и сыром городе.

Жёлтые петербургские дома. Спешит куда-то молодой человек, вид у него встревоженный, болезненный. Заметно, что он на грани безумия. Под пальто — топор. Родион Раскольников собственной персоной…

Следующий аккорд — грустно-насмешливый, таинственный, странный.

Патриаршие пруды. Спешит за трамваем человек. Что-то кричит, машет руками. А в трамвай пробивается огроменный чёрный кот.

— С котам нельзя! — кричит кондукторша.

Кот протягивает гривинек и берёт билет.

Аннушка уже пролила масло…

Новый аккорд — на этот раз какой-то корявый, натужный, никчемушный.

Плещется синее море. На горизонте устроился античный город, вокруг него раскинулся военный лагерь. На берегу сидит тип, похожий на слегка облагороженного грузчика из супермаркета.

— Э, Афина, как мне одолеть эту дерьмовую Трою? — спрашивает тип по-английски.

— Тут, парень, надо котелком поработать, — объясняет смазливая разбитная деваха, которой в самый раз служить в престижном публичном доме.

— Ну как? Как подпалить задницу этому Приаму? — обхватив голову руками раскачивается из стороны в сторону «грузчик».

— Ну, Одиссей, понимаешь, можно сделать деревянного коня.

— Да ты чего плетёшь? Кому нужен деревянный конь?

— Молчи, когда с тобой разговаривает богиня, — вдруг капризно взбрыкивает девица. — Сделаете коня. Скажете, что от меня. Я подтвержу.

— Ух ты, а дальше?

— А дальше…