Да, кто-то сильно потоптался по классике…

Чего только не насмотрелись Лаврушин и Степан, слоняясь по измерениям. Видели рокеров, которые гонялись на мотоциклах за Ромео и Джульеттой. Попали на улицу уездного городка, по которой как сумасшедшие, высоко вскидывая колени, метались полоумные жители и что есть силы визжали:

— К нам едет Ревизор!

Смотрели из кустов, как торговались о продаже вишнёвого сада.

Видели, как двое — пухлый бородач и долговязый лысый очкарик дрались из-за стула.

Видели, как в покосившуюся церквушку вели Хому Брута. И слышали потом крики, доносившиеся оттуда.

Были на площади, где пытались казнить укрывателей Ходжи Насреддина.

Лаврушин наслаждался своим могуществом. На него снова и снова накатывала волна понимания и узнавания.

— Куда мы скачем? — спрашивал Степан.

— Я ищу, — коротко отвечал Лаврушин, его взгляд рассеянно блуждал по окрестностям.

— Что ты ищешь, Сусанин?

— Я пытаюсь понять.

— Что ты пытаешься понять, Сократ ты наш?

— Хочу нащупать какое-то главное звено этих миров. Пока не вырисовывается. Но оно должно быть.

— Сколько можно?

— Вот найдём Цитадель…

Залихватская, разухабистая короткая мелодия — и вот перед друзьями мощёная камнем тесная улочка.

— Один за всех и все за одного, — орёт один из мушкетёров, и начинается жуткая кровавая драка на шпагах…

Уродливый раздрай мелодии.

Толпа улюлюкает. Толпа счастлива. Толпа ликует. По помосту катится голова Марии Антуанетты…