– Простите, князья.

Холодов начал рассказ, и оказалось, что говорить-то особо не о чем.

– В общем, скука, а не жизнь, князь, там в Галиче.

– А как встретил вас боярин Кошкин?

– Плохо. Как будто нас к нему насильно заселили.

– Да по сути так оно и было. Степан Яковлевич себе на уме, ему неприятности от властей не нужны. Так что пришлось мне надавить на него.

– Понятно. Оттого он и был такой злой.

– Господь с ним. Главное, вы отсиделись в Муроме. Остальное значения не имеет.

– Что дальше будет, князь? – поинтересовался Отрепьев.

Губанов подошел к нему.

– Узнаешь, царевич. – На слове «царевич» он сделал ударение. – Сегодня, как я и говорил, отдохнете, отъедитесь, водки выпьете, разрешаю. Завтра же… – Он осекся. – Но об этом и говорить будем завтра. Рад вас видеть, как и Иван Дмитриевич. С подворья не выходить! Все, что вам надо, даст Степан Закатный.

– Понятно, князь. Позволь идти?

– Погоди. – Губанов внимательно посмотрел на Отрепьева и спросил: – Как настроение, отец Григорий?

– Хорошее настроение, князь.

– Так ли?

– Так.

– Ну-ну. Лады, ступайте.

После сытной трапезы с пенником и баньки Отрепьев с товарищами завалились спать. Наконец-то они могли спокойно отдохнуть после целой недели тяжелого пути.

Наутро князь Губанов позвал к себе Холодова.