— Два шага вперед! — скомандовал Капустян. — Аккуратно, без фокусов.

— У него мой пистолет, — сказал Влад.

— Но вы же патроны вытащили, — напомнил Капустян.

— У него еще и свой есть.

— Если хочет — пусть попробует. У него же не серебро?

— Не серебро, — подтвердил Влад. — Зачем оборотню серебро? И, кстати, если оборотень попытается перекинуться... превратиться, то тут же и подохнет. Оборотень ведь понимает, что окружен, что шансов нет. Понимает?

— Понимает... — глухо ответил Серый. — Понимаю...

Он хотел еще что-то сказать, но вдруг дернулся всем телом так, что даже в темноте это было заметно, и начал заваливаться в сторону. Послышался сдвоенный шлепок. Словно один за другим упали две мокрые подушки. Или два увесистых куска мяса.

Что-то засветилось над самыми головами зеленоватым светом, мягким, но Влад и Капустян зажмурились, прикрывая глаза еще и руками.

Даже маах'керу зарычал недовольно, отворачиваясь.

— Добрый вечер, — сказал, проморгавшись, Капустян. — А вы откуда?

Сатресса стояла над телом Серого.

— А как же клятва Гиппократа, Петровна? — устало спросил Влад.

Она молча посмотрела на Влада и не ответила.

— Ничего себе! Она ведь его напополам разрубила. — Капустян посмотрел на тело Серого и поежился. — Только чем?

— Он не мог жить, — сказала сатресса. — Он должен был умереть.

— Это он убил твоего супруга? — спросил Влад.

— Да. Он и люди... У мужа не было шансов, они напали неожиданно, когда муж шел на встречу с тобой.

— Я не выдавал твоего мужа, — сказал Влад.

— Это телефон, — без выражения произнесла сатресса. — Они следили за телефоном. И когда он шел, его окружили. Он знал... догадывался, что так может случиться. И приказал мне не вмешиваться. Приказал отдать тебе записку и защищать, если придется. А его... Его я защитить не могла. Стояла, превратившись в дерево, смотрела, как этот... — Сатра указала на Серого. — Как этот задает вопросы. И как убивает. Никто из сатра не вмешался. Слышали, но не вмешались. И я не вмешалась, потому что поклялась Корнями.