Хорезмийцам, вероятно, была в диковинку тактика двуручного боя. Вооруженные небольшими круглыми щитами и длинными узкими мечами, они наскакивали попеременно на Гая, а тот, принимая удары то на левый, то на правый гладиус, метался из стороны в сторону быстрыми зигзагообразными движениями.

— Помочь? — осведомился пробегавший мимо Луций.

Парень покачал головой. Мол, сам справлюсь. Разве не видишь, какой противник попался.

Оно и впрямь, хорезмийские воины за исключением их предводителя, сраженного Децимом, не отличались физической мощью и завидной статью. Как, впрочем, и большинство местных жителей. Разве что черная стража верховного жреца была исключением. Там молодцы были на подбор. Но набирались ли они из жителей города или были иноземцами, разобрать было трудно из-за того, что их лица всегда были прикрыты черными шарфами.

И все равно, не послушавшись собрата по оружию, крепыш не удержался от того, чтобы не пнуть одного из наседавших на Гая ребят ногой в зад. Воин споткнулся и с гневным криком обернулся назад, ища обидчика. А того уже и след простыл.

Зато воспользовавшийся его ротозейством римлянин преспокойненько атаковал второго противника, сначала обрушив град ударов на его щит и расколошматив деревянный диск в щепки, а потом, соорудив из своих гладиусов некое подобие ножниц, «выстриг» меч из рук соперника. Тот только рот разинул.

Резким движением ноги Гай отбросил железяку врага подальше от места боя и успел принять на клинки второго хорезмийца. Применил к нему ту же тактику, что и к его товарищу: сначала «барабанный бой», а потом «ножницы». Снова сработало.

Добивать парней не потребовалось. Они покорно признали поражение и поплелись к выходу с арены, по пути подхватив двух соратников, уложенных Децимом и Луцием.

Зрители проводили побежденных негодующим улюлюканьем и свистом.

— Vae victis! — заорал Мирза, демонстрируя свои познания в древней истории. — Горе побежденным!

— Рановато, — оборвал его Роман, кивая на арену.

Там еще оставалось пятеро хорезмийцев против всё тех же семерых… Нет, уже шестерых римлян.

Одному из местных удалось обезоружить Теренция, загнав его при помощи трезубца в угол ристалища. Да уж, трезубец — это серьезное оружие. Берет длиной. Куда против него недомерку-гладиусу.

Это и пытался втолковать Градов понурому легионеру, с позором вернувшемуся на скамью. Теренций вполуха слушал тренера, а сам поглядывал на царскую ложу, откуда ему грозил кулаком опцион. Все понятно, розог не избежать. И ничего тут не поделаешь. Правильно, нерасторопного солдата следует наказывать, чтоб другим неповадно было. Одна надежда на то, что коммилитос выиграют. Тогда, может, и ему послабление выйдет, а то и вовсе простят.