Брови его немного сдвинулись — жесткими волосистыми кустиками.

— Ну что, освобождать будем?..

Двое других врачей нехотя повернулись к открытой папке и, как в зеркале, зашевелили губами — видимо, с трудом усваивая отпечатанный текст.

— Непонятно, — сказал один из них после томительной паузы.

— Что тебе непонятно?

— А вот — подписи, на подписи посмотри…

— А что подписи: Начальник департамента Кулебякин… управляющий Канцелярией старший советник Пупырский… Все на месте. Что тебе тут не нравится?..

Тогда врач, находящийся справа, который интересовался, осторожно просунул башку — прямо к уху своего непосредственного начальника — и отчаянно зашептал, вероятно, стараясь ослабить командирские интонации.

До меня долетало:

— Неожиданное отставка… Этой ночью… Ни у кого даже и в мыслях не было… Как бы нам на этом деле не навернуться…

Ухо главного врача вдруг стало багровым.

— А это — точно? — поворачиваясь к нашептывающему, требовательно спросил он.

— Ради бога, товарищ полковник, известно уже — всему городу…

Тогда главный врач громогласно откашлялся и закрыл папку.

— Медицинская комиссия, — произнес он, видимо, обращаясь ко мне, — рассмотрев ваше дело, не нашла оснований для освобождения вас от действительной воинской службы. Вы поэтому призываетесь — согласно Указа. Место и время призыва вам сообщат дополнительно… Призывник, решение Комиссии вам понятно?

— Понятно, — сказал я.

Главврач кивнул.

— Вот и хорошо. А то тут призываются всякие, скандалы устраивают… Следующий призывник!.. Не слышу!.. Фамилия?.. Год рождения?..

Короче, забрили меня, как цуцика. Я и пискнуть по–настоящему не успел, оказавшись причисленным к частям охранного назначения. Так, во всяком случае, было написано в военном билете. И, наверное, при другой ситуации я бы тоже устроил истерику, как только что Косташ, стал бы спорить с Комиссией и доказывать свою правоту, потому что армия — это вам не на каникулы съездить, но однако, это — при другой ситуации, а тут я просто, как посторонний, дождался, пока на Комиссии не закончат с остальными призывниками, пока санитар не заполнит учетные карточки и пока главный врач не поставит внизу закорючку, засвидетельствовав таким образом полагающееся заключение.

Я, по–моему, даже иронически кривил губы: что мне — армия, армия меня теперь совершенно не волновала, и когда один из врачей, проштемпелевав наши карточки круглой печатью, посоветовавшись с начальством, равнодушно махнул нам рукой: что, мол, все, ребята, отчаливайте, на сегодня свободны, то я молча оделся, не отвечая ни на какие вопросы, и немедленно выкатился на улицу, где, по–видимому, ошалев от наступившего лета, разорялись средь кустарника и деревьев радостные неугомонные воробьи.