– Но ты, – с убийственной иронией отозвалась она, – ты-то способен переписать мою судьбу, пророк? – Тварь расхохоталась.

– Для твоего племени нет прощения.

Она приподняла бедра навстречу влажным и трепещущим пальцам.

– Но е-е-есть…

– Значит, ты разрушишь мир?

Она содрогнулась в экстазе. Опустила зад и скрестила ноги, зажав пальцы между бедер.

– Чтобы спасти мою душу? Пока есть люди, мы преступники, а я проклята. Скажи, дунианин, по чьему следу ты идешь? Что сделаешь ты для спасения своей души?

След, сказала она… Скюльвенд.

«Надо было убить его».

Она усмехнулась в ответ на его молчание.

– Ты уже знаешь, правда? Я помню тебя, помню сладкую боль, когда я висела на твоем бронзовом крюке. Совокупление – это просто порядок вещей. Голод. Насыщение. Люди украшают себя золотом. Люди наряжаются. Люди танцуют свои танцы и ничего не различают… Но в конце концов все сводится к любви. – Она внезапно встала и пошла к нему. Ее руки блуждали по узорам от сиденья, что отпечатались на ее коже. – Любовь есть путь… А те мелкие демоны, которых вы называете богами, требуют иного? Велика ли награда за наше страдание? Нет. – Она остановилась перед ним, великолепная в игре света и тени. – Я спасу мою душу.

Она протянула руку и провела сияющим пальцем по его губам. Эсменет, жаждущая совокупления. Несмотря на свое происхождение и воспитание, Келлхус ощутил пробуждение древнего инстинкта…

«Что это за игра?»

Он схватил ее за запястье.

– Она не любит тебя, – сказала она, вырывая руку. – Не любит по-настоящему.

Эти слова раздражали. Но почему? Что это за тьма?

Боль?

– Она поклоняется мне, – услышал свой ответ Келлхус, – и пока не поняла разницы между поклонением и любовью.

Сколько еще тайн видит эта тварь? Много ли ей известно?

– Великолепно, – сказала она. – То, чего ты достиг… Столько украдено!