Она бежит по коридору в прихожую.
– Алле!
– Хай Элис!
– Хай!
– Ты офигеешь!
Свиридова. С ней Элис вместе ходит на плавание и часами болтает по телефону. Свиридова дура, любит «Депеш Мод». Элис любит ее позлить, говоря, что депешисты – гомики.
– Пока, Элис!
– Бай!
Она бежит по коридору обратно в свою комнату.
Она бредет на кухню и лезет в холодильник. Вставляет в видак затертую до дыр видеокассету с «Иглой» и, держа в одной руке стакан молока, а в другой печенье, в который уже раз смотрит, как Витя ходит по дну Аральского моря, влезает на ржавые корабли и смотрит вдаль. А потом, в тысячный раз Элис давится слезами, глядя на Цоя, в которого сунули нож. На то, как он уходит по заснеженной аллее под прекраснейшую музыку на свете – музыку группы «КИНО». И когда идут финальные титры, она улыбается своим мокрым лицом: как хорошо, что на самом деле Цой жив! И она идет сегодня на его концерт! Она вытирает лицо, ладошками стирая минутное киногоре с лица, и выглядывает в окно.
Солнце висит над горизонтом, касается своим нижним краем соседских крыш.
Она видит, как тени домов выползли на середину двора и поглотили песочницу и часть лавочек. Она смотрит на часы, и сердце ее радостно колотится – до концерта всего три часа!
Какое счастье что кинотеатр, в котором сегодня будет играть «КИНО», совсем по соседству, и какое счастье, что папа с дядей Леней в командировке – будь он дома, не отпустил бы даже в соседний двор после восьми вечера. Папы вообще никогда совсем не понимают четырнадцатилетних девочек.
Она бежит в душ и стоит, зажмурившись, под струей горячей воды. Тщательно вытирается полотенцем, внимательно рассматривая чуть разбухшую грудь: сиськи растут уже полгода, и это радует ее неимоверно.
Она сушит голову барахлящим феном, с еще большим остервенением начесывая свои волосы перед зеркалом. Чуть выдвигает нижнюю челюсть и смотрит пронзительно на себя:
– Ма, я на Цоя похожа?