Гроза бушевала, а он отказывался в нее верить. Теперь все иначе, в этот раз старик готов. Все стало ясно, как только белые кители закрыли фабрики. Воздух наэлектризован, вот-вот сверкнет молния, но сейчас Хок Сен знает, что делать. Усмехаясь про себя, он обводит взглядом свое маленькое убежище, напичканное деньгами, драгоценными камнями, едой, и спрашивает:

– Что нового слышно по радио?

Его компаньоны переглядываются. Чань-хохотун кивает Пак Ину:

– Твоя очередь заводить.

Тот с недовольным видом идет к приемнику. Дорогой прибор, Хок Сен уже жалеет, что его купил. Хотя радио в трущобах есть, бродить между хижин и привлекать к себе внимание опасно, поэтому пришлось брать, даже не зная, расскажут ли по нему что-то кроме слухов, но отказать себе в источнике информации было нельзя.

Пак Ин начинает крутить ручку. Динамик с хрипом оживает, однако сквозь скрип пружины слов почти не разобрать.

– Вот поставил бы ты на него нормальный привод, было б куда проще.

На слова Пак Ина никто не обращает внимания – все внимают звукам. Передают музыку – кто-то играет на содуанге.

Хок Сен присаживается рядом, внимательно слушает, потом крутит ручку настройки. Вспотевший Пак Ин еще с полминуты затягивает пружину и, отдуваясь, говорит:

– Ну все, пока хватит.

Хок Сен вращает рычажок, вслушиваясь в шум эфира, как в голос прорицателя, переходит с канала на канал. Одни развлекательные программы, везде музыка.

– Сколько времени? – спрашивает Чань-хохотун.

– Часа четыре, – пожимает плечами старик.

– Должна быть трансляция с муай-тай, сейчас время церемонии открытия.

Все переглядываются. Хок Сен щелкает дальше. Музыка и ничего больше, никаких новостей. Внезапно по всем каналам начинает звучать один и тот же голос. Компания склоняет головы к динамику.

– Похоже, это Аккарат, – говорит старик. – Сомдет Чаопрайя мертв. Министр винит белых кителей. – Он обводит всех взглядом. – Началось.

Пак Ин, Чань-хохотун и Питер смотрят на него с уважением.

– Ты был прав.

Старик лишь нетерпеливо кивает.

– Учусь со временем.