Хок Сен командует:

– Идемте. Пришло наше время.

35

35

– Это не Прача! Генерал ни при чем!

Канья кричит в трубку заводного телефона, но с тем же успехом можно руками погнуть тюремную решетку. На линии треск, чьи-то голоса, гудение машин, да и сам Наронг слушает ее вполуха – видимо, говорит с кем-то, кто стоит рядом, и слов почти не разобрать.

Вдруг его голос прорывается сквозь шум:

– Извини, но у нас другая информация.

Канья скептически оглядывает разложенные на столе газетки, которые, мрачно ухмыляясь, принес Паи. Одни пишут о повергнутом Сомдете Чаопрайе, другие о Праче, но все как одна обсуждают убийцу-пружинщицу. Выпуски «Саватди Крунг Тхеп» уже наводняют город. Она пробегает глазами по строчкам: сплошь возмущение белыми кителями, которые закрыли гавани и якорные площадки, а защитить Сомдета Чаопрайю от одного-единственного нелегально ввезенного существа не смогли.

– Выходит, газеты – ваши? – спрашивает Канья. Молчание Наронга красноречивее любых слов. Капитан добавляет с горечью в голосе: – Тогда зачем просили меня вести расследование, раз сами все уже решили?

Холодный голос в трубке отвечает сквозь треск:

– Не задавай ненужных вопросов.

Ошеломленная жуткой догадкой, Канья чуть слышно спрашивает:

– Это Аккарат устроил? Прача говорил, что без министра не обошлось. Так это Аккарат?

Снова молчание, только не ясно, что оно означает. Наконец Наронг говорит:

– Нет, тут я могу поклясться. Не наша работа.

– То есть все-таки Прача? – Канья перебирает лежащие на столе лицензии и разрешения. – Я вас уверяю, что это не он! Вот тут все документы по пружинщице. Генерал меня разве только силой не заставлял вести расследование. Велел найти любые связанные с ней записи. Есть бумаги о прибытии – привезли сотрудники «Мисимото», и об утилизации, и разрешения есть – все есть.

– Кто подписывал документы на утилизацию?

– Не знаю – подпись неразборчивая, – с досадой говорит Канья. – Еще покопаюсь и тогда узнаю, кто тогда этим занимался.

– Пока ты выясняешь, их уже не будет в живых.