– Стой! – крикнул Листопад. Он бросился было за проводником, чтобы оттащить его за космы от девушки. Он не видел, что протянутые к обнаженному горлу хищные руки замерли, так и не притронувшись к нему. Глаза стоящего одним коленом в грязи Ниха остекленели, прикованные взглядом к полуоткрытым глазам берегини. Толчками из легких судорожно выходил воздух.

Шар, закончив чертить очередной круг, вынырнул из-за плеча монаха. Листопад безуспешно попытался поймать его, чтобы отшвырнуть прочь.

Полночная Звезда срывалась с кончиков его пальцев. Раз за разом. Не меняя своей траектории. Монах видел, что в конечном итоге она должна была оказаться там, где стояли сани.

И тогда он просто ударил наотмашь. Отгоняя шар, как назойливую пчелу. Не чувствуя еще безумной боли, Листопад увидел, как причудливо раскрывается между средним и безымянным пальцами его ладонь почти до середины. Обнажаются кости, сворачивается кровь рассеченных сосудов, опаленных светом Звезды, пузырится кожа.

Полночная Звезда изменила траекторию, резко вильнув от удара в сторону. Будто слегка прикоснувшись, чиркнула Ниха по спине.

И тут же дернулась дымка окружающего марева, и поплыли в сторону клочья тумана. Открылись за ними проемы порталов.

Пространство задышало. Вместе с ним свободно вздохнула Оденсе.

Собаки поднялись разом, как по команде. Дернулись в сторону, откуда повеяло свежим ветром. Туда, где замаячили тени деревьев. Откуда донеслись до их ушей лесные звуки.

Они сдвинули с места полозья, протянув вместе с ними лежащего поперек проводника. Его ноги волочились по земле.

Монах упал рядом с берегиней. Крик, изогнувший его, сорвал связки, и из горла вырывались только всхлипы. Превозмогая чудовищную боль, здоровой рукой он направил собак на открывшуюся дорогу. Торопя их, Листопад щелкнул кнутом, уже не заботясь о том, попадает по их мохнатым бокам или нет.

Как будто их боль могла облегчить его собственную.

Он не знал, сколько прошло времени.

Сжимая руку и завывая, Листопад укачивал ее, баюкая боль.

Собаки бежали, с радостью чувствуя под лапами примятый снег, сменивший скользкую болотную жижу. Дорога шла под уклон, и упряжке было легко справляться с увеличившейся тяжестью поклажи.

Никто ими не правил, они бежали куда глаза глядят. Вернее, где легче бежать.

Остановилась упряжка, когда дорога вывела к озеру. Когти царапали скрипящую гальку. Вожак остановился, лизнул камни. Неуверенно поставил лапу на лед. Он видел темнеющую в центре озера прорубь.

Идти туда было опасно, но собаки так долго бежали, и им очень хотелось пить. Пусть даже вода будет студеной, но это все равно лучше, чем снег.