— А другие? — Рагдай подался вперед. — Где?

— Ломонос там был, Жеребило. Да что такое ты хочешь выведать? — разозлился князь. — Не веришь мне, людям моим?

— Я видел Решму на берегу, ночью. До него было шагов полста. Он был у костра… — Рагдай снова сел прямо. — Я не мог ошибиться. Я не только видел его, я чуял его.

— Он такой, — важно кивнул Вишена. — Он чует, клянусь Одином.

— И что теперь? — спросил Мечек, поправляя голову Хитрока, который облокотился на его плечо и снова заснул.

— Не просто это, — закачал головой Рагдай. — И Решма, и Крозек. Неспроста. Монах странный, люди в Вуке, что псаря хотели забрать. Хитрок говорил, как не люди они. Странно.

— Не знаю, как Решма, — Стовов вздохнул, — а наутро придёт этот краснолицый…

— Миробад, — подсказал Рагдай.

— Миробад. Скажет — давай. — Стовов шумно выдохнул. — Идём. Пражу разорять. Подломись нога.

— Делать то чего будем? — с заметным утомлением спросил Оря. — Быть как?

Снаружи послышался шум. Не то поднялся ветер, не то двигалось людское множество. Говорили. Неразборчиво. Захрапела лошадь. Закаркали вороны.

Один из полтесков, стоящий перед пологом, сказал:

— Он тут. Отойди.

— Пусти. Или позови конунга, — ответили ему. — Гельга умер.

— Гельга? — Вишена вскочил, поднялся и Рагдай.

Стовов повернул ковш так, чтоб резы с дождём были напротив глаз, наполнил его вином, весь выпил. Вишена, слегка подталкивая кудесника ладонью, согнулся под копьём полтеска, держащим полог, прошёл через пыль и разогнулся на солнечном свету.

— Где он?

— Тут, — ответил Эйнар, отступая.

Ингвар и Ульворен разошлись в стороны, и Вишена увидел Гельгу.

Тот лежал на спине, на рогоже, на которой его поднесли к шатру: ладони были сложены на груди. Под ладонями, вдоль тела лежал обнажённый меч. Руки кормчего не соскальзывали в стороны, их не надо было поправлять, они уже занемели.