— Друзей не продают, лейтенант.

— Тогда пошли. — Коо Свелка поднялся. — Ступай за мною. Сейчас судить тебя станем.

Суд состоялся в уцелевшей половине коровника. Заспанный судья, в полосатой мантии и башмаках на босу ногу, напялил парик и зачитал приличествующую сану речь:

— Короче и по существу… — после чего уронил голову на плечо (у всех без исключения космических судей водится неизменная привычка — слушать во сне).

— Он испоганил каналы Марса, — сказал Свелка.

За Свелкой выступил Бамбер:

— Его диван оказывал сопротивление!

Вздрогнул судья:

— Слово обвиняемому. Что вы мож-ж… если мож-ж… — обессилел, бедняга, на нет.

Санайтик подскочил. Всем было слышно, как в желудке у него переливается плутонианский деликатес.

— Я протестую против формулировки, будто бы я «испоганил» каналы Марса. Свяжитесь-ка с Землей — там мою деятельность одобрят… Не все, конечно… И потом, я отмотал все на три дня обратно.

— С Землей? — Галактический Патруль пришел в замешательство. — Обязательно проверим, — пообещал Коо Свелка. — Завтра.

— И на том спасибо, а то сразу: «расстрелять, обезглавить», — докончил обвиняемый.

Судья размежил веки.

— Общество ценно добродетелью, — сказала куриная бригадирша. — Ваша светлость, за годы вашего судейства Вы ни разу не помиловали преступника. Да и какой из него преступник? Он мухи не обидит. Помиловать бы, а? По-ми-ло-вать, — раздельно проговорила она.

— П-пусть… помиловать миловать покойника.

— Как? Вы же не знаете, что скажет Земля! — взорвался Юкла Стэ.

— Н-да-да… и пухом ему земля, — совершив над собой героическое усилие, пролепетал судья, уже не в силах продолжать и без того затянувшееся заседание. — От… отнесите мою домой… Эй, кто-нибудь… будить не на… домо…