Осужденный сглотнул ком обиды и твердым шагом покинул коровник. Уже на улице ему на ухо вдруг кто-то прошептал: «Не бося, у нас тозе непьёхо. Потяни этих суяк — подём банани т'ясти».

Юкла оглянулся и, само собой разумеется, никого поблизости не обнаружил. То есть куры, Патруль и две коровы, неподалеку вылизывающие цистерну с нефтепродуктами, не имели подобного произношения. Наверное, это прибывший по его душу из параллельного мира — купец. Или — бежавший в самовольную отлучку. Бананы Юкла обожал, но как пережить казнь.

В сопровождении полутора десятка кормилиц, которые уважительно глазели на оружие и поясняли друг дружке, как им должно пользоваться, Патруль обозначил место для свершения обряда. Санайтика установили с солнечной стороны, подле бластиковых бревен (куры обожали сельский пейзаж). Осужденный поднял глаза с тем, чтобы запомнить этот мир таким. В самом поднебесье легко парил свободный петушок.

Бамбер успел вспотеть. Он ваял из глины трафарет тени осужденного, кособоко и размашисто отмеченную на бревнах солнцем.

— Нервных просим удалиться, — объявил сержант, когда закончил дело.

Пяток чересчур чувствительных кур сбежали за угол.

Санайтик отсчитал положенные ему тринадцать шагов, повернулся лицом к глиняному двойнику. Выдохнул: «Прощай, приятель».

Капрал — ласково так — погладил курок, сержант доложил поправку на скорость и направление ветра.

Мишень стала уже оплывать, что ускорило развязку.

— Пли!

Немое эхо. Оно отзовется в одном из параллельных миров.

Куры, дерзнувшие присутствовать при казни, от избытка эмоций понеслись доиться, причитая: «Отошел, родимый, курсом «Туд-Туда». Коо Свелка прокричал зрителям вдогонку:

— Преступник наказан. Возмездие свершилось! Он напакостил на Марсе и по-марсиански был расстрелян!

Все. Часы сочтены.

Лейтенант приказал чистить стволы. Ему захотелось хоть чем пособить казненному, который принадлежал теперь другому миру.

— Ты, Юкла, не надейся здесь долго мозолить глаза.

— Закон не запрещает оставаться до утра.

— Сделай, Юкла, шаг — и дело с концом, — наседал Свелка.

— Я не простился с друзьями, — вздохнул санайтик. — И жаль — нет рядом любимой.