Ученый собрался в очередной раз впасть в раздумья, но Харднетт не позволил.

— И что, на диск нанесен план лабиринта? — спросил он.

— Я вам так скажу: четко видна некая схема, — ответил Боррлом Зоке. — Лично я, по причинам, о которых за неимением времени сейчас умолчу, склонен полагать, что эта камея — план того самого лабиринта, что находится под Храмом Сердца. Естественно, ни один из членов исторической секции Академии наук мою точку зрения не разделяет. Общепринятое мнение: диск Дорргендоша — пинтадера.

Харднетт уставился на ученого с немым вопросом, и тот пояснил:

— Пинтадера — это рельефный глиняный штемпель.

— Это таких-то размеров штемпель? — удивился Грин.

Ученый растолковал, попутно выплеснув на предположение своих научных оппонентов целую бочку скепсиса:

— Умники из Академии считают, что он такой большой, поскольку в древние времена им, дескать, опечатывали водные колодцы, принадлежащие правителю графства Амве. Такая вот чушь.

— А как они наличие схемы объясняют? — спросил Харднетт.

— По их мнению, это и не схема вовсе, а изображение Древа Мира, с которым… — Профессор саркастически хохотнул. — Ну там целая история. Не хочу воспроизводить весь этот бред. Я-то знаю точно, что это план лабиринта. И пусть они идут всей своей исторической секцией в…

Харднетт не дал ученому договорить, в какое именно место Пространства, по его мнению, должна проследовать историческая секция Академии наук Схомии, и задал очередной вопрос:

— Где хранится диск? В загашниках Академии?

— Нет, сейчас уже в Музее истории и культуры, — ответил Боррлом Зоке. — Есть у нас такой. Не лыком шиты, все как у людей. Вот там, в экспозиции истории муллватского рода, и находится диск. Вернее, часть диска.

— Неужели аррагейцы заботятся о сохранении истории муллватов? — удивился полковник. — Не верю.

— Забота об историческом и культурном наследии национальных меньшинств — стандартное требование ко всем Кандидатам в Федерацию, — сообщил Грин официальную позицию Министерства внешних сношений.

— Формально — блюдете, а по факту — перемалываете, — не преминул ворчливо заметить Боррлом Зоке.

Харднетт на корню пресек его недовольство:

— Сейчас мы не об этом, профессор. Потом будете в диссидентство впадать. Лучше скажите, доступ к диску свободный? Или за семью замками в запасниках?

— Нет, он в открытой экспозиции, — сказал ученый. — Можете в любое время ознакомиться. Но толку-то? Я вам так скажу: как не построить ракету, зная схему только двух первых ступеней, так и лабиринт не пройти, имея на руках только часть его плана. И вообще, я не пойму, зачем вы этим озаботились. Сейчас о том думать нужно, как Зверя одолеть.