— Умеют?

— Умеют. Полагаю, обезьянничают.

— Ну что ж, посмотрим, кто кого. — Полковник, аккуратно раскладывая вокруг себя запасные стрелы, не сводил глаз с приближающегося врага. А по ходу дела еще и прокомментировал: — Нет такой пустыни, где бы птица не могла пролететь над головой, где бы кролик не мог выскочить из своей норки. А мне кажется, что и птицы, и рыбы, и кролики — все они стали шпионами кардинала. Так лучше продолжать начатое нами предприятие, отречься от которого мы, впрочем, уже и не можем, не покрыв себя позором.

Влад сначала сообразил, что это цитата, а потом и вспомнил откуда:

— «Три мушкетера»?

Харднетт кивнул:

— Да, глава про осаду Ла-Рошели. Вижу, знакомый текст?

— Читал.

— Фило-о-олог, — понимающе протянул Харднетт. И перевел: — Любитель слова.

Влад возразил:

— Шалишь, начальник, не филолог я. Солдат.

— Ну, солдат так солдат, — примирительно произнес полковник, хотя, судя по тону, не одобрял стремления Влада забыть о прошлом. И зачем-то спросил: — Книжка-то понравилась?

— Нет, — коротко ответил Влад и кинул влево: — Готовность — два!

Болдахо продублировал приказ, стрелки подняли арбалеты. А Харднетт озадачился:

— Почему не понравилась?

Влад пожал плечами:

— Просто не понравилась.

— Нет, ты скажи — почему?

— Главный герой сволочь.

— Это д'Артаньян-то сволочь?! — вскинулся Харднетт, обидевшись за любимого литературного героя.