Вместе с дымом появился жар – раскалилось черное стекло, из которого отстроили величественную громаду замка. Даже в склепе мертвенный холод сменился еще мягким, убаюкивающим теплом. Шанна рывком сорвала с шеи серебряный ключ с витиеватой рукояткой и по очереди раскрыла три замка. Юкон помог ей поднять крышки. Их обдало тошнотворным запахом, и глаза заслезились уже не от дыма. Но горячее дыхание Юкона обожгло двум мертвецам лица, и они по команде поднялись из каменных могил.

Теперь жар, идущий из-под пола, стал почти незаметен. Холод медленно пробирался в сердце и, как ни странно, глушил пульсирующую боль в висках. Словно огонь и холод, убившие бы его по отдельности, мешали друг другу покончить с наглым мальчишкой, не чтившим традиций.

Вооружившись двумя изрядно потрепанными возвращенными, Юкон не стал ждать. Больше всего он боялся, что с минуты на минуту появится отец и начнет командовать. Поэтому, не раздумывая, он выскочил на улицу.

По привычке он обратил взгляд к небу, ожидая, что оно снова обрушится на землю. Но черная бархатная гладь была безоблачно спокойна. Вместе с тем, даже пораженный, как хворью, холодом, Юкон почувствовал на онемевшем языке привкус золы, совсем как на Интермирье. Он не сразу понял, что изменилось вокруг: в повисшем смоге было трудно различить дома и дальние острова.

Ему вспомнился один день из прошлой жизни: тем утром он пришел на причал ставить сети, но причала не было. Вода поднялась так высоко, что поглотила деревянный пирс, две линии валунов-волнорезов, а Червь нелепо вскарабкался на нижнюю ветвь Древа времени. Океану будто стало тесно в берегах, и он разлился во всю ширь. А следующий день стал для Юкона одним из самых счастливых – уходя, вода оставляла за собой разбросанную по всему берегу еще живую рыбу.

Но от того, что он увидел сквозь пепельный морок, впору было бежать без оглядки.

Океан вокруг обратился водами Интермирья – они закипали и бились в причалы пепельными бурунами. Тенебрис уходил на дно, будто тонул в кипящем киселе.

Воды разливались на глазах. С шипением в них исчезали опоры мостов, поднимались одиноко дрейфующие лодчонки, скрипя, обваливались удивительно стойкие тонкоствольные деревья, взбиравшиеся по откосу обрыва. Люди уже высыпали из домов, некоторые, напротив – забрались на крыши и с ужасом взирали на крадущиеся со всех сторон раскаленные докрасна дьявольские воды. Плакали дети, их крики с особенной силой вонзались в холодное сердце Юкона.

Он вздрогнул и сбежал по лестнице, а следом волочились косолапые мертвецы. Хотелось закричать, завопить изо всех сил, чтобы услышали на каждом берегу, на каждой крыше, у каждого моста. Но дым, густыми клубами валивший отовсюду, мешал даже дышать.