– Бабушка, – тихо сказал он, – вы убили мою мать. Моего отца. Мою сестру. Моих кузенов, моих дядей и моих теток. Наконец, от вашей руки погиб и последний император, ваш собственный любимый сын. – Он осторожно, словно трогал произведение искусства, прикоснулся к ее щеке. – Неужели вы действительно думали, что я позволю вам править от моего имени и при этом буду дрожать от страха, постоянно ожидая удара в спину?

– Лучше бы я оставила тебя умирать в барокамере, – выдохнула Циния.

– Но вы этого не сделали. Потому что замышляли предательство моего дяди. А потом попытались уничтожить меня. И вот результат. Остались какие-то мгновенья до принесения в жертву вас самих.

Выйдя из ступора, я ошеломленно увидела ужас на лице женщины, которая не боялась никого и ничего. Спотыкаясь, Циния спустилась с помоста. Огляделась. Все ее союзники, включая дьяболиков, были обезврежены сторонниками Тайруса. Этот переворот он подготовил в течение нескольких недель, прошедших с тех пор, как она решила поддержать его, а не собственного сына.

– Мне жаль, что я осквернил это священное место насилием, – продолжил Тайрус. – Но я должен был ударить в тот момент, когда вы меньше всего этого ожидали.

– Ты заключил союз с излишними против грандства! – вскричала Циния, с отвращением оглядывая зал.

– Я заключил союз с теми, кто ищет прогресса, против тех, кто жаждет застоя, – просто ответил Тайрус. – С теми, кто готов драться за будущее, а не смиренно погружаться в небытие. А теперь я даю вам шанс. Вы приговорены к смерти, но я дам вам возможность покаяться.

– Покаяться? – резко переспросила Циния.

– Я – наследник рода Домитрианов. Я знаю, что вам небезразлична судьба нашей крови и судьба империи. Так покайтесь перед смертью ради нашей семьи.

– Ты хочешь, чтобы я облегчила свою душу перед тем, как ты меня убьешь? – кисло уточнила грандесса.

– Да.

– А что я получу взамен? Жизнь?

– Мы оба знаем, что это невозможно.

Циния открыла было рот, словно собиралась захохотать от подобной дерзости, но потом, видимо, до нее дошла вся тяжесть ситуации, в которой она очутилась. На ее лицо набежала тень.

– Взамен я прошу, чтобы меня усыпили прежде, чем отправить в последний путь. Ты дашь мне седативный препарат по моему выбору. Что-нибудь быстродействующее.

– Разумная просьба. Спасибо, что выбрали то, что я могу вам дать. Теперь ваша часть сделки… – он жестом указал на помост.

Циния прищурилась. Прямая, как палка, она вновь поднялась на помост и повернулась лицом к толпе, словно разрываясь между яростью, несгибаемым достоинством и желанием завопить, в страхе умоляя о спасении.