Эгвейн и пошевелиться не успела, как Ранд поднял голову. Девушка удивилась, увидев, что он курит трубку; тонкая ленточка табачного дымка вилась над ее чашечкой. Вид у Ранда был усталый, совершенно измотанный.

– Кто здесь? – громко окликнул он. – Вы так листьями шуршите, что и мертвого разбудите. Выходите, можете уже показаться.

От обиды Эгвейн поджала губы, но все же она вышла из-за дерева вперед. «И вовсе я не шуршала!»

– Ранд, это я. Не бойся. Это сон. Должно быть, я – в твоих сновидениях.

Он вскочил на ноги так неожиданно, что она замерла на месте. Ранд казался ей почему-то крупнее, чем она его помнила. И немного опаснее. Наверное, даже больше чем немного. Его голубовато-серые глаза обжигали, точно замороженное пламя.

– А ты думаешь, я не знаю, что это сон? – Ранд усмехнулся. – И мне известно: от этого все не менее реально. – Он яростно всматривался в темноту, будто выискивая кого-то. – Долго ты еще будешь стараться? – крикнул Ранд в ночь. – Сколько личин еще подошлешь? Моя мать, мой отец, теперь – она! Хорошеньким девушкам не прельстить меня поцелуем, даже если это одна из тех, кого я знаю! Отвергаю тебя, Отец Лжи! Я тебя отвергаю!

– Ранд! – неуверенно окликнула его девушка. – Это же я, Эгвейн!

Словно из ниоткуда, в его руках вдруг возник меч. Клинок – сполох пламени, слегка изогнутый и с выгравированной цаплей.

– Мать дала мне медовый пряник, – произнес Ранд сдавленным голосом, – но от пряника пахло ядом. Отец хотел всадить мне меж ребер нож. Она… она предложила мне поцелуи, и не только. – Лицо Ранда глянцевито блестело от пота; его взгляд буквально опалял девушку. – А с чем пришла ты?

– Ты выслушаешь меня, Ранд ал’Тор, даже если мне придется удерживать тебя.

Эгвейн собрала саидар, направила потоки так, чтобы спряденный воздух удерживал Ранда в сети.

Меч крутанулся в его руках с ревом – с таким пламя норовит вырваться из жаркого жерла открытого кузнечного горна.

Девушка охнула и пошатнулась; ощущение было такое, словно лопнула туго натянутая веревка и ударила ее отлетевшим концом.

Ранд рассмеялся:

– Видишь, я учусь. Когда получается… – Лицо его исказилось, и он стал наступать на Эгвейн. – Я могу вынести любое обличье, кроме этого. Только не ее лицо, чтоб тебе сгореть!

Меч полыхнул в воздухе.

Эгвейн бросилась бежать.

Она не понимала, как так вышло, однако обнаружила себя снова среди невысоких холмов, под солнечным небом, где перекликались жаворонки, играли бабочки. Эгвейн сделала глубокий, прерывистый вдох.

«Я выяснила… И что же? Что Темный, как и раньше, преследует Ранда? Я и раньше об этом знала. То, что Темный, возможно, хочет убить его? Это совсем другое. А вдруг Ранд все же сошел с ума и не понимает, что говорит? Свет, почему я не в силах помочь ему? О Свет, Ранд!»