И служанка обвила обе руки вокруг талии Эгвейн, увлекая девушку прочь от меча. Впрочем, особо поторапливать Эгвейн и не требовалось. Стук сапог прекратился; незнакомец – кем бы он ни был, – вероятно, остановился и любовался Калландором.

– Лишь покажи мне дорогу, – прошептала Эгвейн в ответ. – Или расскажи, как выбраться. Незачем меня тащить. – (Пальцы старухи каким-то образом сплелись вокруг каменного кольца.) – Не тронь его, Сильви.

– Благополучно в постельку.

Боль уничтожила мир.

С воплем, от которого свело горло, Эгвейн очнулась и села в полной темноте, чувствуя, как по лицу струится пот. Какое-то время она представления не имела о том, где оказалась, но это ее ничуть не волновало.

– О Свет, – стонала Эгвейн, – до чего же больно! О-о, Свет, как же больно!

Девушка провела руками по телу, ощупывая себя, поскольку была уверена, что кожа ее изранена, исполосована – такое жжение она испытывала, – но не обнаружила ни единой царапины.

– Мы здесь, – прозвучал в темноте голос Найнив. – Мы здесь, Эгвейн.

Эгвейн кинулась в темноту, на голос. Обвив руками шею Найнив, она сразу почувствовала облегчение:

– О-о, Свет, я вернулась! Свет, я вернулась.

– Илэйн! – окликнула третью подругу Найнив.

Через несколько мгновений загоревшаяся свечка слегка развеяла мрак в комнатке. Илэйн чуть помедлила, держа в одной руке подсвечник с горящей свечой, в другой – лучинку, которую она зажгла с помощью кресала и огнива, затем улыбнулась – и все свечи в комнате вспыхнули ярким пламенем. Илэйн сходила к умывальнику и принесла Эгвейн смоченное холодной водой полотенце, чтобы подруга отерла себе лицо.

– Тяжко пришлось? – сочувственно спросила она. – Ты даже не шелохнулась ни разу. Ни словечка не прошептала. Мы не знали, пора тебя будить или нет.

Эгвейн поспешно нашарила кожаный шнурок, сдернула с шеи и швырнула его вместе с кольцом через всю комнату в угол.

– В следующий раз, – произнесла она, едва переводя дыхание, – мы условимся о времени, когда вы меня разбудите. Будите, даже если для этого придется окунать меня головой в таз с водой!

Эгвейн не осознавала, что уже решила для себя: будет и следующий раз. «Сунешь ли ты голову в пасть медведю, только чтобы показать, что не боишься? Повторишь ли это лишь потому, что в первый раз выжила?»

Но все-таки дело было не только в том, чтобы доказать самой себе, что она не боится. Ведь она на самом деле боялась – и хорошо это понимала. Но пока у Черной Айя остаются те тер’ангриалы, которые изучала Корианин, Эгвейн придется снова и снова возвращаться туда. Эгвейн была уверена: ответ на вопрос, зачем они понадобились Черной Айя, таится в Тел’аран’риоде. Если ей удастся там отыскать какие-то сведения о Черной Айя – вероятно, найдутся и другие ответы, если правдива хотя бы половина рассказанного ей о Снови́дении, – тогда она обязана туда вернуться.