– Их крестить надо, они дикие совсем. – Сказал вслух. – Не умеют ничего, ни шить, ни готовить, ни там… ну, ничего, короче. Пусть их монашки научат, чему там надо. А вы к осени присылайте за ними. Будут готовые невесты. Я за каждой приданое дам. Чтоб ну, там, красиво было, сваты, помолвка, всё такое. Они ж хорошего-то пока не видали ничего.

– Ну, это мы со всем своим удовольствием! – Обрадовался барон Вызимский. – Обязательно пришлю за ними, это ж дело такое… – Он всё не мог оторвать глаз от девушек, как, впрочем, и все мужчины в зале. Даже Иво, помня о своей Розе, тем не менее, нет-нет, да поглядывал в сторону девушек, среди которых как минимум трое были в его вкусе: юные, худенькие, угловатые, с большими глазами и невинными лицами.

– Только боюсь, замуж они до осени повыскакивают, такие-то красавицы! Коли и приданое вы за ними даёте…

– Не повыскакивают. – Хмуро сказал Гэбриэл. – Здесь не Русский Север, полукровок не жалуют. Формально на крещёной жениться можно, ну, а на деле соседи житья не дадут. Никто связываться просто не захочет. А для другого дела я их не дам, они мои теперь.

– Ну, а мы в гробу ваш Эдикт видали! – Ещё сильнее обрадовался новоиспечённый барон. – Особенно в Ивеллоне! По рукам, значит, княже, вертаемся мы осенью за невестами?!

После предрассветного ужина девочек, потрясённых переменами, невиданной роскошью и неслыханными яствами, отвели в приготовленные для них комнаты, по трое в две комнаты и четверо в одну. Где они ещё какое-то время, собравшись в общих постелях, оживлённо обсуждали всё, что пережили и увидели в этот потрясающий день.

Барр, ожидавшая в Грачовнике баржу со свежим мясом, вышла под утро на пустой причал, влекомая смутным беспокойством. Было тихо и свежо, вздыхала и плескала мелкими волнами в камышах река. В свежую струю утренних речных запахов неожиданно ворвался мощный, хорошо знакомый ведьме запах: запах свежей крови. Втягивая его раздувающимися ноздрями, Барр, прикрыв глаза, протянула вперёд руки и сделала пальцами манящее движение. Через несколько секунд плывущее в стремнине тело развернулось и двинулось поперёк течения к зовущей его ведьме. Бывший человек, бывший Пер Якобсон, с перерезанным до самых шейных позвонков горлом, деревянно ступая и держа голову боком, подошёл к ведьме и остановился по бёдра в воде. Всю кровь его смыло и унесло течением, он был белым, страшно белым, черная рана на горле зияла, обнажая связки, хрящи и кость. Но Барр уже давным-давно не испытывала никаких эмоций при виде трупов, изуродованных куда как страшнее. Сказать он ведьме ничего не мог, не имея больше горла, но Барр его узнала и сама всё поняла. Дикий гнев охватил её. На этих девок было столько планов! Разочарование, бессильное бешенство, ненависть – всё смешалось так, что она не выдержала и издала яростный вопль, далеко разнёсшийся над Фьялларом.