Гарет хотел отшутиться, перевести разговор на другое, но неожиданно у него вырвалось:

– Есть немного. Но это ничего не значит по сравнению с тем, что он у меня есть.

Они вышли к площади святой Анны, и Гарет увидел своего знакомца – Орри. Тот собрал вокруг изрядную толпу горожан, и Гарет с Марией тоже остановились послушать. Играл бард божественно. Звуки, которые он извлекал из эльфийской гитары, могли что угодно делать с душой и сердцем! Мария, охваченная восторгом, замерла, наслаждаясь мелодией, а Гарета неожиданно сильно и почти болезненно зацепили слова.

О тебе, моя радость, я мечтал ночами,

Но ты печали плащом одета.

Я, конечно, спою на прощанье,

Но покину твой дом я с лучом рассвета…

Он стоял, вновь погрузившись в свои переживания, непрошенные, нелепые, блаженные, драгоценные, горькие и сладкие, а Орри пел о том, что происходило с ним:

Где-то бродят твои сны, королевна…

Далеко ли до весны травам древним?…

Только повторять осталось

Пару слов – какая малость!

Я отдал бы все, чтобы быть с тобою,

Но может, тебя и на свете нету?..

– Как красиво… – Призналась Мария ему тихонько. – У меня аж мурашки… Какая жизнь прекрасная!.. Как в ней много хорошего, доброго… И музыка!.. – Она всплеснула руками, рассмеялась и заплакала. Гарет отвел ее в тень большого клена, и стоял, взяв за руки, понимая, что это сладкие слезы, и в утешении девушка не нуждается. Потом они медленно пошли к Южным воротам, у которых их встретили Матиас и кнехты с лошадьми. В голове Гарета все продолжало звучать: «Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но может, тебя и на свете нету?». И чем ближе они подъезжали к башне Тополиной Рощи, тем печальнее становилось у него на сердце. Печаль прямого потомка Марфы и блудного сына. Того, кто печется о том, что отнимется у него. Встретив взгляд Тильды, уже ожидавшей их во дворе, он подумал о том, что именно сейчас Тильда будет говорить Марии о нем. Как будет ее предостерегать от бессердечного повесы, который лишь пользуется женщинами, но ничего не дает взамен… И будет права!

А может так будет лучше?.. Возвращаясь домой, Гарет думал о том, что нельзя ему связывать свою жизнь с Марией. И даже не из-за ее прошлого – видит Бог, он уже не считал Марию падшей, и убил бы того, кто назовет ее так! Прошлое можно скрыть, выдать Марию за эльфийскую княжну… Но нет. Не теперь, не ему. Ему нельзя даже любовницу-эльфийку завести, это тут же ударит по семье, по Хлорингам в целом, сделает их положение безнадежным, восстановит против Хлорингов даже Пойму Ригины, и тогда им всем конец – отцу, брату с Алисой, королеве… Он не мог этого допустить! Мария – единственная девушка во Вселенной, с которой он вдруг переставал притворяться кем-то и становился собой, кем-то таким, каким прежде быть боялся, но в присутствии Марии этот страх умирал. Но герцог понимал, что это счастье ему не по средствам. У него нет права на свободу и на выбор, он должен оставаться герцогом и наследником, он обязан произвести на свет породистого потомка и закрепить Хлорингов на троне. В этом раскладе Марии места не было.