– Я боюсь это есть! – Воскликнула в веселом отчаянии. – Это так прекрасно!!! Это всегда так бывает, это все так едят?!

– Нет, это мы так едим. – Смеялся Гарет. – Простому человеку это не по карману. Угощайся, Тополек, пробуй. Должны же мы выяснить, что ты любишь? Пока что я понял, что тебе нравится глупый сэр Джон и теща Гензеля.

– Мне его было жалко. – Покраснела Мария. – И ее тоже. Над ними все так смеялись, а они ведь не такие уж и плохие. Просто простые… как и я, да?

– Ты удивительная девушка. – Мария увидела в его глазах такую нежность, что у нее мурашки побежали по коже, и стало так… сладко, хорошо, страшно, неловко… Гэбриэл смотрел тоже ласково и нежно, но не так… или она – смотрела не так сейчас?..

– Правда, я не шучу. Ты самая удивительная девушка из всех, кого я видел в своей жизни. Вот, начнем с салата…

Мария попробовала перепелов, оленину, грибные шляпки, в которых лежали мелко порезанные тушеные овощи и раковые шейки, рулет из свиной отбивной с грибами и луком, различные рагу, соусы, закуски… Гарет давал ей крохотные порции, но всего было так много, что скоро она, смеясь, стала отнекиваться, утверждая, что объелась.

Ей понравились раки, и Гарет имел неосторожность ляпнуть, что их варят, живьем бросая в кипяток. Мария, которая на своем опыте познала боль и страдания, побледнела так, что он сам испугался. Девушка осторожно отложила в сторону лакомство и отвернулась к окну, и Гарет встревоженно спросил:

– Что с тобой, тебе плохо?

– Нет. – Ответила Мария, за неимением фартука начав крутить в трубочку край скатерти. – Просто… у них была такая страшная смерть.

Гарет едва не чертыхнулся вслух, некстати подумав о том, что она имела в виду, и с досадой понимая, что и сам не сможет об этом не думать теперь. И вряд ли в обозримом будущем станет есть раков… А как он их любил!

– Да. – Сказал вслух. – Но лучше не развивать эту мысль, а то мы очень далеко уйдем. Я не фея, и не Фанна, без мяса сыт не буду.

– Я тоже. – Призналась Мария, прыснула, и они рассмеялись снова, вместе. Но раков от себя убрали. Перепробовали сладкое. Герцогу нравилось смотреть, как Мария ест: держаться за столом Тильда ее уже научила, и вела себя девушка достойно. И при этом так явно наслаждалась, так вкусно это делала, что даже просто смотреть на нее было тоже – наслаждением. При этом Гарет продолжал рассказывать, как впервые, после детского пони, сел на настоящего коня, как получил свой первый меч. Мария слушала его совсем не так, как прежде слушали его женщины. Каждая из них слушала его, стараясь показать, какая она внимательная, и как ей интересно все, что он говорит, с одной только целью – и Гарет прекрасно это знал. Но в Марии вовсе не было этого женского коварства; вся она была – свет и искренность. И снова Гарет холодел от страха за нее, сердце сжималось.